Жан-Поль Сартр - Дьявол и господь бог

Гёц (Хильде). Хорошо. (Насти.) Полководец одинок а я хочу людей повсюду — вокруг себя и над собой. Пусть люди скроют от меня небо! Насти, разреши мне стать простым солдатом.

Насти. Ты им и будешь. Неужто ты думаешь, будто военачальник стоит больше солдата? Но если не возьмешься командовать, то уходи.

Хильда (Гёцу). Соглашайся!

Гёц. С меня хватит тридцати шести лет одиночества.

Хильда. Я буду с тобой.

Гёц. Ты — это я, мы и вместе будем так же одиноки.

Хильда (вполголоса). Если ты будешь солдатом среди солдат, разве ты им скажешь, что бога нет?

Гёц. Нет, не скажу.

Хильда. Вот видишь!

Гёц. Что?

Хильда. Ты никогда не будешь им ровней, не лучше их, не хуже — ты будешь попросту другим. И лишь случай поможет вам понять друг друга.

Гёц. Я убил бога за то, что он отделял меня от людей. Но вот он мертв, а я еще больше одинок. Не потерплю, чтобы этот гигантский труп отравлял людскую дружбу. Я все скажу им, если нужно...

Хильда. Вправе ли ты лишать их мужества?

Гёц. Я не сразу... Потерплю год...

Хильда (смеясь). Слушай, через год мы все умрем.

Гёц. Если бога нет, то почему я одинок — я так хотел жить со всеми вместе.

Входят крестьяне, подталкивая колдунью.

Колдунья. Клянусь вам, никакого вреда. Дотронусь до вас — станете неуязвимы.

Крестьянин. Мы поверим тебе, если Насти даст до себя дотронуться.

Колдунья подходит к Насти.

Насти. Убирайся к черту!

Колдунья (вполголоса). Меня прислал Карл. Не мешай мне, не то все пропало.

Насти (громко). Хорошо. Только скорее!

Она трет его. Крестьяне хлопают в ладоши.

Один из крестьян. Монаха не забудь.

Гёц. К черту!

Хильда (мягко). Гёц!

Гёц. Ну, три, красотка, натирай!

Колдунья трет его.

Насти (в ярости). Убирайтесь!

Крестьяне и колдунья уходят.

Гёц. Насти, до чего ты дошел.

Насти. Как видишь...

Гёц. Значит, ты их презираешь?

Насти. Я презираю лишь себя. (Пауза.) Дурацкая комедия: я ненавижу ложь и лгу своим же братьям, чтобы придать им мужества перед лицом смерти на войне, которую я ненавижу.

Гёц. Черт возьми, Хильда, этот человек одинок, как я.

Насти. Больше, чем ты. Ты был одинок всегда, а я всегда жил жизнью сотен тысяч, теперь я остался наедине с самим собой. Гёц, прежде я не знал ни одиночества, ни поражения, ни смятения, теперь я бессилен перед ними.

Входит солдат.

Солдат. Начальники хотят говорить с тобой.

Насти. Пусть войдут. (Гёцу.) Сейчас они мне скажут, что им не доверяют и не подчиняются.

Гёц (с силой). Нет.

Насти глядит на него.

Муки, смятение, укоры совести — все это хорошо для меня. Если от них страдаешь ты, гаснет последняя свеча, приходит ночь. Я стану полководцем.

Входят начальники, Карл.

Один из начальников. Насти, нужно кончать войну. Мои люди...

Насти. Будешь говорить, когда я дам тебе слово. (Пауза.) У меня для вас новость, которая стоит победы. У нас есть генерал — самый знаменитый полководец Германии.

Один из начальников. Этот монах?

Гёц. Только не монах! (Сбрасывает с себя рясу — он в военном мундире.)

Начальники. Гёц!

Карл. Гёц! Черт подери...

Один из начальников. Гёц! Тогда дело другое!

Другой начальник. Что? Что изменится? Ведь он предатель! Вот увидите, затянет нас в западню.

Гёц. Подойди! Насти назначил меня начальником и полководцем. Будешь подчиняться мне!

Один из начальников. Скорей подохну!

Гёц. Тогда подыхай, брат мой. (Закалывает его кинжалом.) Слушайте: я беру на себя командование против собственной воля, но я не брошу армии. Поверьте, если есть хоть один шанс выиграть эту войну, я выиграю ее. Тотчас же объявите: всех дезертиров — на виселицу! Сегодня к вечеру доложить мне точно о состоянии войск, оружия, провианта. За все ответите головой. Вера в победу придет, когда ваши люди будут бояться меня больше, чем врага.

Они что-то хотят сказать.

Ни слова! Ступайте! Завтра узнаете о моих планах

Они выходят. Гёц отталкивает ногой труп.

Вот и началось царствие человека на земле. Хорошее начало. Пошли, Насти! Я буду палачом и мясником.

Короткая пауза.

Насти (кладет ему руку на плечо). Гёц...

Гёц. Не бойся! Я не отступлю. Заставлю их трепетать от страха передо мной, раз нет иного способа их любить. Буду повелевать, раз нет иного способа их любить. Буду одинок под этими пустыми небесами — раз нет иного способа быть вместе со всеми. Идет война — я буду воевать.