Николай Коляда: Всеобъемлюще

Пауза.

ВЕРА ИВАНОВНА.Любовь?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Была.

ВЕРА ИВАНОВНА.Была?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Была. Она была у меня, но совсем не то, что ты думаешь.

Пауза.

Ну, давай уже.

ВЕРА ИВАНОВНА.Чего тебе давать?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Девяносто рублей. Как промоутеру. И кончай вот это …

ВЕРА ИВАНОВНА.Что?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Закрывай эту избу-рыдальню. Давай.

ВЕРА ИВАНОВНА.На. (Достала деньги, сунула в руки Нине Сергеевне). Пошли. Сдачи не надо.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Добрая ты. Не вопрос.

ВЕРА ИВАНОВНА.Добрая.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Пошли.

ВЕРА ИВАНОВНА.Идешь?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Иду. Я ещё похожу, я вам ещё покажу, вот увидите. Не вопрос.

ВЕРА ИВАНОВНА.Увидим, увидим.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Увидите, увидите … Не вопрос.

ВЕРА ИВАНОВНА.Надо отмыть помаду с фоток.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Сами отмоют завтра. Придут на репетицию, увидят себя с рогами и носами и отмоют. У нас – самообслуживание.

ВЕРА ИВАНОВНА.А тебя обвинят. Или меня. Узнают, кто ключ брал и обвинят.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Нас с тобой не смогут обвинить. Никто не поверит, что мы своим лучшим друзьям – Свете, Ире, Любе – можем сделать такую подлянку. А если даже и так – да и чёрт с ними. (Смотрит на фотографии). Ишь, какие красавцы. Рот до ушей – хоть завязочки пришей.

ВЕРА ИВАНОВНА.Ну, тогда пошли.

Идут к двери.

Дак что у тебя в чемоданах?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Костюмы Колобка и Бабы-Яги.

ВЕРА ИВАНОВНА.Зачем ты их таскаешь?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Была на халтуре в детском саду с утра, Колобка играла, потом – Бабу-Ягу. В одном садике – Колобка. А в другом – Бабу-Ягу. А что? Игровая программа, нормальная. Не вопрос - я умею с детьми общаться. Вот спина и болит. А что мне теперь, нельзя? Я хочу на сцену. Я в этих детсадиках сто лет Колобков и Баб-Ёг играю. Дети вырастают. Меня снова зовут.

ВЕРА ИВАНОВНА.Дак чемоданы тут оставишь?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Пусть стоят. Завтра утащу в гримушку, спрячу. (Пауза.) Ты мне вечером сделай дзынь-брынь.

ВЕРА ИВАНОВНА.В смысле?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Позвони, поговорим. Текст покидаем друг другу.

ВЕРА ИВАНОВНА.Сделаю. Сделаю я тебе дзынь-брынь. Пошли. Ну? Как ты?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Да всё в порядке. Ворошилов на лошадке. Пошли.

Идут к двери. Остановились.

ВЕРА ИВАНОВНА.Знаешь, что категорически запрещается женщинам?

НИНА СЕРГЕЕВНА.Что?

ВЕРА ИВАНОВНА.Нельзя, чтобы у женщины была бы визитка, потом - женщинам запрещается произносить тосты, и потом - женщинам надо категорически запретить стоять в почётном карауле у гроба. Ты следи за этим.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Ты к чему это?

ВЕРА ИВАНОВНА.Так, вспомнила важные вещи для женщины. Смотри, чтобы у тебя этого не было.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Ясно. В этом во всём я не была замечена. Ни с визиткой, ни с тостами, ни у гроба. И ещё: женщинам запрещается писать пьесы.

ВЕРА ИВАНОВНА.Почему? Как раз можно.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Завтра что играем? «Всё кончено»?

ВЕРА ИВАНОВНА.Ага. Потом будет «Поминальная молитва», потом «Он, она, окно и покойник», потом «Смерть Тарелкина», потом «Пока она умирала», потом «Дальше – тишина», потом «Деревья умирают стоя». Но мы в этих спектаклях не заняты.

Идут к двери.

НИНА СЕРГЕЕВНА.Ну и что? Зато у нас есть еще два в репертуаре. Где мы заняты. Хоть и в массовке, но заняты.

ВЕРА ИВАНОВНА.Какие это?

НИНА СЕРГЕЕВНА.«Вечно живые» и «Оптимистическая трагедия». Пошли.

ВЕРА ИВАНОВНА.Пошли.

Они взяли друг друга под локотки и пошли.

Идут.

Идут.

Ножку стула из входной двери достали, дверь открыли, пошли по коридору.

Идут.

Шепчут обе, бормочут себе под нос:

Всеобъемлюще … Всеобъемлюще … Всеобъемлюще … Всеобъемлюще … Всеобъемлюще … Всеобъемлюще … Всеобъемлюще … Всеобъемлюще …

Ушли.

Темнота

Занавес

Конец

Екатеринбург

июль 2008 года