Юрий Поляков - Одноклассники

Светлана. Как знаешь…

Черметов( поет ).

Подхватывают все. Бориспоет и снимает на камеру. (Кстати, автор не настаивает на том, чтобы исполнялась именно эта песня, и полагается на интуицию господ актеров.) Допев, Черметовобнимает Светлануи Анну.

Черметов. Девчонки, ребята, как же я вас всех люблю, если б вы только знали! Ванька, слышишь? Я всех вас лю-блю-ю-ю!

Та же комната. Всерасселись возле неподвижного Костромитина. Черметовперебирает струны гитары.

Анна. Чермет, ну и где же твой сюрприз?

Черметов. Потерпи! Мне тоже очень хочется, а я жду. И Светочка ждет! ( Напевает под гитару. ) «А я так ждал, надеялся и верил, что зазвонят опять колокола, и ты войдешь в распахнутые двери…»

Светланаотворачивается.

Евгения Петровна. Ванечка тоже хорошо играл на гитаре…

Черметов. Так ведь я, тетя Женя, у него научился. Подумал: что, я хуже, что ли! Попросил – он мне аккорды и показал.

Анна. Конечно, если парень с гитарой, все девчонки с ним! ( Напевает. ) «Кто этот, кто этот, кто этот парень с гитарой…»

Борис. А если парень с деньгами?

Анна. Тебе видней. Ты же теперь первый парень на континенте!

Борис. Что Австралия по сравнению с Россией! Настоящие деньги теперь здесь! Правда, Чермет?

Черметов. Это кому – как…

Светлана. Что ж ты тогда, Боренька, от нас уехал?

Борис. Погромы обещали – вот и уехали.

Анна. Погромы? А тебе-то что?

Борис. Как что? Я, мэм, к вашему сведению, еврей.

Светлана. Борь, ну какие у нас погромы?! Что ты говоришь?

Борис. А что, ни одного не было?

Светлана. Ни одного.

Борис. Странно, обещали…

Светлана. Кто обещал?

Борис. По телевизору.

Федя. Телевизор, Липа, – это окно в коллективное бессовестное.

Анна. Сам придумал?

Федя. Нет, у тебя списал!

Светлана. А знаете, ребята, я однажды классный журнал случайно на какой-то странице открыла. Та м все наши национальности были указаны. Смотрю, напротив Липовецкого написано «еврей». Я так удивилась! Честное слово! Мы же тогда вообще об этом не думали, кто русский, кто нерусский. Просто одноклассники. Здорово было!

Отец Михаил. Во Христе нет ни эллина, ни иудея…

Федя. У нас в бомжатнике тоже интернационал. Правда, центральную свалку почему-то кавказцы держат. Чермет, купи у них свалку, а?

Черметов. Я подумаю. Так почему ты, Липа, все-таки уехал?

Федя. Я знаю: потому что в армию не хотел идти!

Борис. Врешь! Я лейтенант запаса. А вот ты, Строчок, не служил.

Федя. Мне нельзя. Я больной.

Анна. Мой бывший тоже от армии откосил. Тоже больной! Сам железный, хрен стальной!

Евгения Петровна. Анечка, нельзя же так! И что вы все к Бореньке пристали? Уехал и уехал… Судьба такая…

Борис. Не знаю, может, и судьба… Понимаете, тогда казалось, здесь уже ничего хорошего не будет. Конец! Ведь всё развалилось. Отца из газеты уволили. А там можно было начать совсем новую жизнь. Не выпрашивать, не доставать – а зарабатывать столько, сколько ты стоишь на самом деле.

Черметов. Большинство стоит гораздо меньше, чем предполагает.

Федя. Ясно, Липа за длинным долларом погнался!

Отец Михаил. В Евангелии сказано: «Там, где твое сердце, там и твое сокровище…»

Черметов. Тот-то я смотрю, твой благочинный на новом «мерседесе» рассекает!

Отец Михаил. Зато владыка на «волге» ездит. Смиряется…

Федя. Хорошо, что поэту не нужны деньги. Только небо над головой!

Анна. И вокзальная лавка под головой…

Федя. Хлебников был нищим, а Верлен – пьяницей. Свет, скажи им!

Светлана. Не всякий нищий – Хлебников, и не всякий пьяница – Верлен.

Федя. И ты против меня! Что с тобой? Ты какая-то не такая стала! Эх, а еще друг называется!

Евгения Петровна. Федя, не расстраивайся! Почитай нам лучше стихи!

Федя( ерничая ). «По мрачным скалам Кандагара…»