Владимир Набоков - Трагедия господина Морна

…Тристаново страданье колдовское / и самая летучая любовь. — В журнальной публикации ошибочно: «Тристрамово старанье…» (с. 69). Имеется в виду легенда о Тристане, рыцаре «Круглого стола» короля Артура, и дочери короля Ирландского Изольде. Выпив по ошибке любовного зелья, Тристан оказался навек связан с Изольдой страстью. Изольда становится женой короля Марка, но изменяет ему с Тристаном, любить которого ей суждено до самой смерти. Любопытно, что в предыдущем акте Тременс прочитывает имя Морна в письме Мидии, как «Марк». Этому предшествуют слова Мидии «и я несчастна». Таким образом, Морн соотносится не с Тристаном, а с королем Марком, с которым Изольда была несчастна; роль же Тристана в «Трагедии» отводится Эдмину. Образу влюбленного и скитающегося Тристана посвящено стихотворение Набокова «Тристан» (1921); в 1922–1923 гг. Набоков входил в литературный кружок «Братство Круглого Стола».

И — словно в песне — мне остались только / вот эти розы… — Имеется в виду известный романс «Две розы» (сл. Д'Актиля, муз. С. Покрасса), в котором есть следующие слова: «Счастья было столько, сколько влаги в море, / Сколько листьев юных на седой земле. / И остались только, как memento more, / Две увядших розы в синем хрустале…»

…с первых дней / вселенной в ваших лепестках сквозила / кровь Аполлона… — Возможно, имеется в виду миф об Аполлоне и юноше Гиакинфе, которого Аполлон, соревнуясь с ним в метании диска, смертельно ранил. Из крови Гиакинфа (а не Аполлона) выросли цветы, но не розы, а гиацинты, — как бы обагренные кровью (см.: Овидий, «Метаморфозы», X, 162–219).

Прожвакать — согласно Словарю Даля, синоним к «прожамкать», «прочавкать», «прожевать».

…в телеге, / гремящей под гору, к обрыву… — Реминисценция пушкинской «Телеги жизни», ср.: «Но в полдень нет уж той отваги; / Порастрясло нас; нам страшней / И косогоры и овраги…» (А. С.Пушкин. Собр. соч.: В 10 т. 1977. Т. 2. С. 148).

…ход потайной… — Г. Барабтарло обратил внимание на развитие этого мотива бегства короля через потайной ход в «Бледном огне» (1962) Набокова (см.: Г.Барабтарло. Сверкающий обруч. О движущей силе у Набокова. С. 239).

Дам бороду поддельную, очки… — Трусу Клияну наследовал Трощейкин в «Событии», который подумывал бежать от Барбашина в накладной бороде.

Столб соляной… — Имеется в виду ветхозаветное предание о Лоте и его жене. Когда ангелы, посланные истребить погрязших в грехе жителей Содома и Гоморры, выводили семью Лота из обреченного города, жена его, нарушив запрет, оглянулась на испепеляемый город и превратилась в соляной столп (Быт. 20–33). Это же предание об истреблении Содома и Гоморры, вероятно, подразумевается в «Парижской поэме» (1943) Набокова, в зачине которой поэт просит ангелов пощадить всех русских, как в воюющей России, так и тех, кто «у чужого огня», т. е. в эмиграции и оккупации, — спасти «всю ораву», включая и самого патриарха евреев Авраама, чье имя неожиданно возникает в ряду русских имен.

…и в молодости — пляски. — На этих словах в машинописном тексте (с. 15) обрывается сцена I заключительного акта. По сохранившемуся «Изложению» «Трагедии», в финале этой сцены следует расстрел Клияна, Эллы, Тременса и, предположительно, Дандилио. Сколько страниц утеряно в конце этой сцены, установить невозможно. Однако сопоставление «Трагедии» с «Изложением» показывает, что здесь утрачен небольшой фрагмент текста; сцена должна была, по-видимому, завершаться монологом смертельно раненного Тременса «Мечта, ты победила…». Поскольку каждая сцена в машинописном тексте имеет свою пагинацию, легко установить, что восемь страниц текста (не менее 200 строк) в начале сцены II отсутствуют. Следующая страница машинописного текста начинается с обрывка реплики Морна, со слов, относящихся, по-видимому, к Тременсу и его сподвижникам. Действие в сцене II, сохранившейся в отрывках, перенесено из столицы на виллу Морна, где он оправляется после ранения от выстрела Гануса.

Рукопись «Изложения» «Трагедии» носит рабочий характер и отражает этапы становления замысла перед его окончательным стихотворным воплощением. Первоначально Набоков задумал трагедию в четырех действиях из десяти сцен, и составил развернутый план; затем, в настоящем «Изложении», при сохранении деления на четыре акта, расширил ее до двенадцати сцен. Свой окончательный вид «Трагедия» обрела в пяти актах и восьми сценах, существенно отличающихся по разработке сюжета и характеров от «Изложения». Некоторые сцены в «Изложении» не вошли в «Трагедию», другие, напротив, получили развитие. То, что журнальными публикаторами «Изложения» было принято за плод авторской небрежности, в действительности есть не что иное, как результат колебаний Набокова в выборе и написании имен некоторых персонажей, часто в пределах одной сцены (Ганус — Ганос — Ганнос — Ганнес; Дэндилэо — Дандилио — Дандилио; Эдмин — Эдвин); поскольку сам ход работы над «Трагедией» представляет большой интерес, написание имен нами не унифицируется. Помимо «Изложения» «Трагедии», сохранились записи с детальной разработкой психологической динамики отдельных персонажей, а также подробный план более раннего замысла «Трагедии», тяготеющий к лаконичному изложению.