Александр Ермак - Пьесы и пьески

Она… Твоя мама… Видишь ли…

Он (перебивая) . Ну почему, зачем ты не делаешь все это быстро, без лишних слов? Просто зайди и возьми. Тебе это ничего не стоит. Не мучай, на, возьми меня безо всякой операции… (Идет к ней и валится на кровать без сил.)

Она… Не нужно так волноваться.

Он молчит. Она кладет ему руку на голову .

Он. Хорошо. Твои руки так холодны. Так спокойны. И мне уже вовсе не страшно. Теперь, когда ее нет, мне совсем-совсем не страшно. Теперь я знаю, что ты нисколько не страшная. Просто красивая, холодная и спокойная. Да, ты спокойно смотрела, как она корчится от боли, как захлебывается в реанимации. А ты, ты думала, что еще рано, рано, рано. Тебе надо было испытать ее терпение. Насладиться ее муками…

Она… Ты ошибаешься, я никого не люблю мучить.

Он. Но тогда зачем, зачем?

Она… Так получилось.

Он (эхом) . Так получилось… Так получается… Так получится…

Она… Нет, у тебя все будет иначе.

Он. Иначе?

Она… Да. У тебя все пройдет совершенно по-другому. Поверь.

Он (эхом) . Верь-верь-верь…

Она… Скажи, ты ведь мне веришь?

Он. Веришь-не веришь…

Она… Поверь и не бойся.

Он. А я не боюсь. Теперь я уже ничего не боюсь…

Она… Вот это правильно, мой славный.

Он. Мой славный…

Она… Поверь, они будут стараться. А я, я буду рядом.

Он. Я знаю. Я помню. Ты была рядом… Ты сейчас – рядом… Ты всегда будешь рядом… Всегда будешь рядом…

Она. Вот и правильно. Вот и молодец, славный мой. Ты же умница. Ты же хочешь быть здоровым.

Он. Нет, я не хочу быть здоровым. Я хочу просто лежать так. Лежать так год, два, три, четыре… Я хочу лежать так сто лет, и чтобы мама приносила мне чай с малиновым вареньем, и с медом, и с лимоном. А еще мандарины и арбузы. И чтобы обнимала и говорила: «Славный мой»…

Она. Славный мой.

Он. А еще рассказывала сказки. Про Змея Горыныча. Про трех богатырей. Про Али Бабу. И пела мне. (напевае т ) «Баю-баю-баю-бай… Спи, мой славный, засыпай…».

Она. Обещаю тебе после операции и чай с лимоном, и мандарины, и сказки…

Он. Мне ничего от тебя не нужно. Просто не мучай меня. Я не хочу писать, читать, считать: «Шестью шесть – тридцать шесть, семью восемь – сорок восемь…» И я не хочу, ты слышишь, я не хочу операции ( меняет голос ) «в лучшей клинике, лучшее оборудование, лучшие врачи. Все пройдет успешно». Я не хочу в школу, я не хочу в магазин, я не хочу никуда, никуда, никуда. Не хочу! Не хочу! Не хочу! Я хочу к маме! Только к маме! К маме!

Она. Хорошо, я заберу тебя отсюда.

Он. К маме?

Она (проводит пальцем по красному пунктиру на его голове) . К маме.

Он. К маме?

Она (смотрит на часы) . К маме.

Он. Ты не обманываешь?

Она. Нет. Я тебя не обманываю. (Достает из сумки шприц.) Тебя я не обманываю. Я обманываю не тебя.

Он. Но я же знаю. Я все знаю. Ее больше нет здесь. Она там. Там, на кладбище. Там, под тяжелым серым камнем. На нем выдолблено ее имя. И с закрытыми глазами я найду этот камень (закрывает глаза, пальцами ощупывает воздух) . Имя… Фамилия… День и год рождения…День и год смерти…

Она. Нет, все не так, как ты думаешь. Дай, мне руку, я поставлю тебе укол и потом расскажу всю правду.

Он. Нет. Не надо. Я не хочу уколов.

Она. Но ты же хочешь к маме?

Он. Хочу.

Она. Тогда дай мне руку.

Он. К маме?

Она. К маме.

Он. Ладно.

Она ( ставит ему укол ). Это не больно.

Он. Не больно.

Она. Вот и хорошо, славный мой.

Он. Славный.

Она. Теперь нужно немного подождать.

Он. Я подожду. Я ждал, я жду, я буду…

Она. Вот и замечательно. (Смотрит на часы.) Скоро, очень скоро все наладится. Будет тебе и пирог с капустой, и утки в пруду. Ты вернешься домой…

Он. К маме.

Она. Но сначала ты заснешь. (Смотрит на часы.) Ты же уже хочешь спать?

Он. Да, только спой мне. Спой…

Она (гладит его по голове) . Потом, мой славный, потом.

Он. Нет, мама, спой мне сейчас. Ну, пожалуйста, спой мне…

Она. Хорошо, славный мой, хорошо. Я спою (напевает) :

Эдик – инженер,

Соня – парикмахер,

Аммоний Кобальтович – ученый,