Август Стриндберг - Эрик XIV

Народ уходит.

Знать бы только, что думают эти мерзавцы, у меня был бы повод их всех вздернуть на виселицу!… Кроме разве матери Йорана, да и той бы не грех дома посидеть. Сын оказался умней, не пришел.

Входит Йоран Перссон.

А вот и он! Ты будто прочел мои мысли, Йоран!

Йоран Перссон. И надеюсь, я не опоздал!…

Эрик. Чем ты был занят?

Йоран Перссон. Я был в Упсале, уговаривал риксдаг, а здесь новое кое-что предстоит!

Эрик. Помилуй!

Йоран Перссон. После того как ты покинул дворец, я нашел обвинительный акт со свидетельскими показаниями. После многих хлопот я собрал риксдаг и выступил с обвинительной речью… и дворян признали виновными…

Эрик. Нет! Я-то, я-то просил прощенья, я по всей стране разослал грамоты о том, что казненные невинны!

Йоран Перссон (падает на стул). Ох, господи Иисусе Христе! Мы погибли! Да, Эрик, за что ты ни примешься, все-то ты губишь!

Эрик. А ты не можешь это уладить, Йоран?

Йоран Перссон. Нет, я не могу больше улаживать твои выходки! Все мои постройки ты разрушаешь, несчастье в тебе самом!

Эрик. Потому и герцоги не явились? Да?

Йоран Перссон. Наверное; но ведь кто-то же их и предупредил?

Эрик. Кто же? Кто?

Йоран Перссон молчит.

Ты знаешь! Говори!

Йоран Перссон. Мне больно, мне трудно выговорить имя!

Эрик. Значит – Карин!

Йоран Перссон молчит.

Она! Шлюха! Притворщица! И я связал себя с нею! Значит, она знала решение риксдага, а я – нет! Дожил, дожил!

Йоран Перссон молчит.

Это мне за мое благородство! За то, что я помиловал Юхана, за то, что ублажал родню этих негодяев большими деньгами! За все – удар в самое сердце! От единственного существа на земле, которое я любил, которому верил! Цепи по рукам и ногам, хомут на шее – с кем бороться?

Йоран Перссон. С дьяволом!

Эрик. Да, да! Только бы вдовствующая королева пожаловала! Тогда и дворяне пожалуют! На пир! Вообрази ужас Елизаветы Английской, когда она узнает о моей свадьбе! С солдатской дочкой! Это меня больше всего мучит! Невообразимо! Ха-ха! Король шведский берет в жены вертихвостку, Васа роднится с дочкой Монса… путавшейся с солдатом! Ведь это ты его утопил! Спасибо тебе, спасибо! А я чувствовал себя виноватым и три дня и три ночи вымаливал у Карин прощенья… вечно мне вымаливать прощенье за чужие плутни… Жаль, герцогов нет; я бы своими руками подложил им под стулья пороху и сам бы его поджег!

Входит Нильс Юлленшерна.

Говори же!

Нильс Юлленшерна молчит.

Опять отказ! Вдовствующая королева просит ее извинить!

Нильс Юлленшерна (показывает кипу вскрытых писем). Да, и все дворяне просят их извинить!

Эрик. О! Я, король, оказываю честь негодяям, зову на свадьбу, а они не идут! Юлленшерна! Созывай всех на трапезу! Гони весь сброд к столу! Всех, всех! Мой фальшивый бриллиант засияет в подобающей ему оправе! Созывай всех с улиц и торжищ, пусть идут сюда нищие, и бродяги, и шлюхи!

Нильс Юлленшерна. Вы изволите шутить?

Эрик. А тебе смешно, жалкий пес? (Идет к двери в глубине сцены, распахивает ее; подает знак; гремят фанфары, на сцену вносят накрытые столы; Эрик идет к двери налево и зовет; входит толпа, люди слегка пьяны, но робеют). К столу! Негодяи! Ну вот! Нечего робкими притворяться! Невесту ждать не будем, она вниз пошла! Сидеть, псы! Слушаться меня, или я убью вас!

Народ и прежние, кроме матери Йорана Перссона, садятся за стол. Йоран Перссон сидит на стуле и презрительно наблюдает происходящее. Нильс Юлленшерна кладет маршальский жезл к ногам Эрика и уходит.

Ага! Наелся, лизоблюд? Ты чересчур хорош для этого сброда? Полюбуйся на королевского тестя, как он пальцы в рот запихивает… (Поднимает жезл, ломает, швыряет обломки вслед Нильсу.) К черту! Убирайся!

Нильс Юлленшерна. Уходит ваш последний, единственный друг. (Уходит.)

Эрик (Йорану Перссону). Подумай, а красиво звучит! И я-то до сих пор, как несмышленыш, как скот, готов поверить любому мерзавцу, лишь бы он говорил красиво! Однако… (Садится рядом с Йораном Перссоном.) Юлленшерна не лучше и не хуже других; в нем всего понамешано; благородные чувства и низость; редкая храбрость и беспримерная трусость; верен, как пес, и коварен, как кошка…

Йоран Перссон. Одним словом – он человек!

Вваливается еще народ.

Эрик (народу). Пожалуйте, люди добрые, на свадьбу! Рассаживайтесь! Ешьте, пейте, веселитесь, ведь завтра смерть придет! (Йорану.) Странно, отчего мне всегда нравились людишки поплоше? А знаешь, они ведь, ей-богу, мне нравятся! Посмотри на лакеев, однако как морщатся… Ха-ха!