Василий Аксенов - Аврора Горелика (сборник)

«Ты будь там, Славка, поосторожней, – так говорили в Санкте. – В этом местечке можешь не только на гоголиану, но и на достоевщину нарваться. А самое главное, не вляпайся в грибоедство». Позвольте, но как в русской пьесе избежать классических влияний? С осторожностью тут далеко не уедешь.

Кому же здесь будет предназначена роль Чацкого? Может быть, автоматически мне как приезжему? В таком случае придется разочаровать как труппу, так и зрителей: я не Чацкий, я Слава Горелик. В моей фамилии живут три парки – Горе, Гора, Гореть. Вот именно: как у Ахматовой, а не как в «Горе от ума». Я не чажу – я горю, уважаемая публика, друзья русского театра.

Однако так или иначе, в моем положении было бы лучше для начала прикрыться какой-нибудь иностранной кликухой. Назваться, скажем, Бенни – от Лифшица, и Менделлем – от Осипа, почему бы нет? Бенни Менделл, звучит вполне лояльно, никому и в голову не придет, что имеет дело с пресловутым «новым русским» Славой Гореликом. (Вынимает из сугроба шампанское, хлопает пробкой.) Бенни Менделл, Слава Горелик пьет за тебя! Хорошо пошло! Теперь ты пей за меня. Бенни! Отлично! До конца пьесы ты будешь тут витать вместе со мной, а потом, если захочешь, действуй самостоятельно. Но лучше не надо, лучше держись меня. Кликуху все-таки не раздуешь до полновесной персоны. (Оглядывает обстановку.) Ну что ж, пока все идет неплохо. Место назначения достигнуто, впереди неизвестность. Шампанское клокочет хорошо, а не сочинить ли мне стихотворение? Где мой набор рифм, что в самолете надысь набросал? (Вытаскивает самолетное меню.) Ага, вот оно. Крузенштерна – крупные зерна или узы терна; взирали – Израиль, это пойдет… (Углубляется.)

Пока главный герой таким образом разглагольствует, на сцене появляются еще два персонажа. Поднимает шторы своего лыжного магазина «Уорренти оф» граф Воронцофф, Джин-Евгений. Из магазинчика «Эврисинг энд Пламинг» высовывает сизый нос Николай князь Олада. Друзья бросаются друг к другу, словно давно не виделись.

ОЛАДА

Джин, это ты, фак твою! Хау зи фак ю дуинг?

ВОРОНЦОФФ

Хай, Ник, целый век тебя не видел!

ОЛАДА

Если от двух утра до семи утра проходит вечность…

ВОРОНЦОФФ

Иногда проходит несколько вечное – тей, мэн.

ОЛАДА

Я бы на твоем месте не курил эту местную дрянь. Трава должна расти там, где ей предписано матушкой-природой, то есть на юге. Мужики приносят ворохи этого добра со своих секретных делянок в горах, однако неизвестно ведь, чем они ее удобряют. Сэкономишь ерунду, а потерять можешь свой главный ассет.

ВОРОНЦОФФ

Мне это не грозит. Мой главный ассет за себя постоит, это известно всем кадрам в долине!

ОЛАДА

У тебя только одно на уме, факинграф.

ВОРОНЦОФФ

А у тебя что на уме, ваше сиятельство?

ОЛАДА

Общая природа, общая наша семья, здоровье наше с тобой, ее здоровье, здравый смысл – вот что у меня на уме, вот почему я курю только натуральную марихуану. Еще со времен Вудстока я дал себе зарок курить только натуральную марихуану.

ОБА

Вудсток! (Оба на мгновение благоговейно затуманиваются, потом возвращаются к реальности.)

ВОРОНЦОФФ

Ну ладно, Олада! Ты как упрешься рогом в одну тему, не слезешь до скончания дней. Почему ты не спросишь, где я путешествовал этой ночью? Через какие фантазмы я проходил вместе с нею, с Какашкой! Нет, поистине, секс – это окно в метафизику!

ОЛАДА

(помрачнев). Нечего трепаться, граф, и нечего вместе с нею проходить через фантазмы. Нас все-таки трое, и все мы русские люди. Конечно, она была секс-рабыней, но сейчас она все-таки супруга двух, подчеркиваю, двух порядочных людей, из которых один никогда не слезет с натуральной марихуаны.

ВОРОНЦОФФ

Все тот же спор славян. Ладно, давай-ка, князь, головки поправим. Тащи «Джека Дэниэла»!

ОЛАДА

Эх ты, Вронцофф-Уорренти-Оф, пиво по утрам тебя уже не устраивает, катишься вниз по наклонной плоскости. (Вытаскивает из кармана бутылку виски.) Пора тебе записываться к «Анонимным Алкоголикам».

ВОРОНЦОФФ

(хитровато улыбается). Пожалуй, ты прав, Олада, – прячь бутылку до ланча, начнем с пива. Как в Питере-то наши друзья говорили: «Пивка для рывка».

ОЛАДА

(злится, но бутылку не прячет). Ты думаешь, Джин, что ты больше русский, чем я? Олады, между прочим, от Рюриков гребут, а Воронцовы малость портяночкой попахивают, особенно с этим говенным двойным «ф». Чем ваша семья прославилась, тьфу тебя и изыди? Травили наше национальное солнце поэзии?