Василий Аксенов - Аврора Горелика (сборник)

ЦАПЛЯ

Естем девица, проше пана… я целка… хлопаки не зврацае на мне уваж… гвидже на мне… в клубе никт не танче зе мно… (Умоляюще.) Проше пана без особистых контактов.

МОНОГАМОВ

(вне себя от страсти). Молчи, любимая! Ты – не швачка! Ты – цапля! Ты – мечта всех русских мужчин! Любовь моя! (Обнимает ее.)

ЦАПЛЯ

(слабеет в его руках). Пан ве, я ем жабы… – лягушки… полыкам их живе… пан напевно мен бжиди… (Обнимает Моногамова, закрывает его спину крыльями.)

МОНОГАМОВ

Не бжиди… Мне гадко. Мне сладко. Мне грешно. Мне свято. Я о-бо-жа-ю тебя! (Внедряется.) Ты Цапля?

ЦАПЛЯ

Кохане, кто ты естешь? Россиянин?

МОНОГАМОВ

Ты – Цапля?

ЦАПЛЯ

Россиянин?

МОНОГАМОВ

Ты – Цапля?

ЦАПЛЯ

Россиянин?

МОНОГАМОВ

Ты – Цапля?

ЦАПЛЯ

Россиянин?

Эти вопросы, прерываемые иногда стоном и счастливым смехом, будут слышаться со сцены из полной темноты все оставшиеся пятнадцать минут антракта, поэтому все зрители, даже любители эротики, приглашаются развлечься, освежиться и пообщаться. Содержательный диалог будет транслироваться во все закоулки театра. Чудные вопли апофеоза вместе со звонком пригласят вас вернуться в зрительный зал.

В пятне лунного света Цапля и Моногамов. Они оправляют свое платье, смущенно и любовно друг на друга посматривают.

МОНОГАМОВ

(покашливает слегка формально). Ну-с, расскажи мне, как ты жила, где училась.

ЦАПЛЯ

Чи то правда, же пан зна двадестя осемь ензыков?

МОНОГАМОВ

Теперь уже двадцать девять.

Смущенно оба смеются.

ЦАПЛЯ

Знесен пану яйко.

МОНОГАМОВ

Подумай, прежде чем это делать.

ЦАПЛЯ

Не-не, то юж постановёно.

Где-то вблизи начинает играть гармоника.

Сестры Кампанеец поют на три голоса «Налево мост, направо мост, и Висла перед нами».

Вспугнутая Цапля, грациозно подпрыгивая (ну, просто фламинго!) и поднимая крылья, удаляется в темноту.

Рядом, фосфоресцируя, как король-олень, движется Моногамов.

Гаснет свет в зале.

Иван Владленыч Моногамов, увы, не знал своих корней. Загадочнее далай-ламы ему казались люди дней совсем не дальних, деды, бабки, не говоря уже про «пра», из тех, что не служили в главке, не укрепляли аппарат.

А между тем, совсем не худо вам, современный человек, извлечь «предулю» из-под спуда, который в свой дремучий век построил велопед из бочек и укатил спокойно в Рим, там поклонился Санта Кроче и возвратился невредим в свое село, где, сильно выпив, на ярмарке забушевал и приставу за грубый выпад всю бородищу оборвал.

Сними еще забвенья камень и не гони теней взашей. Каков сюрприз – из рода мамы аптекарь вынырнул Эпштейн. Быть может, повредит анкете честнейший этот господин, но пользу приносил он детям, сливал микстуры от ангин.

Копнешь поглубже, человече, и, может быть, увидишь там одно блаженное заречье, в котором жили, не переча, кузнец Абрам и рядом печник Владлен Марленыч Моногам.

Ведь в самом деле за прелюдом вражды паршивенькой одной был некий мир, а в мире люди, они и нынче все с тобой.

Все та же веранда пансионата «Швейник». В течение этого акта мы будем менять время суток, не считаясь с реальной последовательностью, но в зависимости от нужд драматургии и режиссуры.

Пока – ночь, луна, блики, шорохи, шелесты, шепоты.

Клавишная игра в стиле барокко.

Наконец-то пригодились нам и маленькие клавесины. Задумчиво и меланхолично играет сейчас на этом инструменте Леша-швейник. Явно наслаждается одиночеством.

По винтовой лестнице тихо спускается Леша-сторож. Замечает Лешу-швейника, вставляет в глаз свое стеклышко.

ЛЕША-СТОРОЖ

Вивальди лабаешь, швейник?

Разоблаченный Леша-швейник вскакивает, позорно суетится, вытаскивает из-под стула гармонь, берет первые такты песни «От Москвы до самых до окраин», потом отбрасывает гармошку, идет к Леше-сторожу и кладет ему руку на плечо.

ЛЕША-ШВЕЙНИК

Я тебя только со второго взгляда узнал, чувак.

ЛЕША-СТОРОЖ

А ты лучше замаскировался. Я, только когда водку стали пить, понял, что ты тот самый. Вспомнил твою белиберду про Джойса. В 68-м, кажется, она ходила по рукам…