Даниил Андреев - Железная мистерия

Убыль сочтешь после,
Сдай ребятню в ясли,
Там подрастут, если
Мыслит за нас
сам…
Ой, разряжусь шелком!
Эй, расфранчусь шалком!
Ай, подзавьюсь челкой!
Сердце швырну
псам!

Рвись
Вдаль
Стяг
Взвеивающийся!
Рей
Ввысь
Флаг
Всплескивающийся!
Груз
Дум
Прочь
Скидывается.
Гонг
Бьет,
Смех
Взвихривается, —
Пусть
Дождь:
Кровь
Взбадривается.
Сам
Вождь
В нас
Вглядывается!

— И никаких пугалов!
— Хоть океан
вброд!
— И-их! Удалым сняголовам
Нынче сам черт — брат…
Толпа
Хлынь
Звон
Струн
Праздничных…
Грянь
Гром
Труб
Вызолоченных!
Крой,
Брат,
В медь
Брякающую,
Бей
Звонч
Цань
Цокающую…

— Видя праздник наш таковский,
Прослезился бы Чайковский.
— Как наш мир великолепен —
Обалдел бы старый Репин.
— Трелям наших саксофонов
Поразился б сам Сафонов. {27}
— Увидав наш рай простой,
Сдох бы с зависти Толстой.

— Ох, отобьем памороки!
— Ух, в голове — чад…
— Глянь-ка: кругом сумерки,
Мжица, туман,
чит…

Плачьте больней, домры!
Цепь фонарей в сумрак
Манит, нашлет омрак
Бражный, густой
сон…
Пойте в слезах, гусли!
Ведь все равно — если
Чувства, права, мысли
Мыслит за нас
он!

Все — трын-трава, если
В вечную тьму после…
День промелькнет, час ли —
К моргу наш путь
прям…
Жми нас в ночных парках,
Мчи на витых горках,
Каждому — быть в урках,
Сгинуть
по лагерям.

— Шмыг стороной, киска…
— Шмыг, только ой, узко…
— Что нам? С тобой ласка
Хоть на гнилых досках.

Лишь бы найти к сроку
Силы — постичь Книгу;
Лишь бы, взрастив сына,
Дать ему наш
ключ
К ржавым замкам Рока,
К правде и лжи Ига,
К белым дворцам Солнца
Там, в глубине
туч…

Сердце свое выну,
Брошусь навстречь карам,
Под громовой топот
Цокающих
коней,
Лишь бы вручить сыну
Горьким святым даром
Наш роковой опыт
Этих ночных
дней!

Это — тупик мой. Вся пройдена
Топь Афродиты Народной;
Плотностью чувств безысходно
Жизнь моя отягощена.
Только сладчайший Голос со дна
Слышится — темный, прохладный…
Иль богоборческих царств глубина
Хлябью манит многоводной?

В темном краю
Муку свою
Столько столетий, как пленница, пью…
В этом жилье
В мертвой земле,
Бодрствуют духи с рукой на копье…
Дни — как гроба…
И, как раба,
Жду, что сулит мне врагинь ворожба…

— Строг судия —
Бог бытия
Догмат-секиру возмездья куя…
Сладко мое
Жжет лезвие
Тех, кто склонится ко мне в забытье.
В темном краю
Саваны шью
Над паутинною пряжей пою.

Кто это? кто это? Что нам пророчат
Смутные песни вещих подруг?
На Цитадели протяжно и тяжело бьет шесть.

День кончен.
Первая Стража Ночи
Вступает в круг.

Хлынули сумерки — смуры и бурны:
Дети ущерба снуют во мгле,
В вечных тенетах скорби и скверны,
Ниже и ниже — к мертвой земле.
И, надвигаясь на море и горы,
Ночь мировая глядит в зрачки,
Приоткрывая ларец Пандоры {28}
Медленным
волхвованьем
руки.

Видишь: от тела владыки
Темное отпочковалось?
Ползает по виадуку,
Вьется, змеясь, как волос…

Вижу: клубится исчадьем,
Ищет державной доли,
Вглядывающимся отродьем
Рыщет у Цитадели…

— Что это? где это? — Выстрел! убили!
— В кои-то веки бойко попели…
— Где ж это взрыв?
— Да в Цитадели!
— Сбоку весь кров разворотили…
— Слушайте, слушайте:
вон уже вестник.
— Пал на посту
старший наместник! {29}
— Ох, наступает беда…
Быть
казням…
— Уж потеряем тогда
Счет
узням!