Борис Михайлов: Он и Она

ОНА. Разрешаете и мне обращаться на "ты", спасибо. На "ты" даже приятнее для слуха. Откровеннее разговор. Некий интим слышится. Давно никто не позволяет себе обращаться ко мне иначе, как Ирина Владимировна.

ОН. А подруги, бойфренд, мама?

ОНА. Говорили, ничего обо мне не знаете, а в курсе, что не замужем. Бойфренда давно выпроводила, как когда-то и мужа. Мама в другом конце города живет.

ОН. (То ли сочувственно, то ли насмешливо). Бедная, одинокая, пожалеть некому.

ОНА. Нравится издеваться? Живу с дочерью. Ей уже двенадцать. Барышня.

У Ирины снова звонит телефон. Она, не извинившись, включает.

ОНА (в трубку). Я… Кто же еще… Они что, слепые, глухие! Копию переписать, конечно, не удосужились?.. Стереть такой материал! Специально устроили заподлянку… Софье Аркадьевне… Нет, это мне устроили… (Выражение лица резко меняется. Интерес, возмущение, испуг, какое-то время молчит. Видно, что готова расплакаться). Третий раз к ним не поеду, пусть передают другому редактору… Извини!

ОН. Это становится уже неприличным.

ОНА (не слышит его, сама с собой). Сволочи! Какие сволочи… (Выключает трубку, Валентину). Еще раз простите. Теперь выключила.

ОН (язвительно). Благодарю.

ОНА. Неприлично веду себя, понимаю. Извините, пожалуйста. Очень важный звонок.

ОН. Что-то неприятное? Бедная, ты даже в лице изменилась. Как я могу не простить. Выключила бы вовремя, никто не испортил настроения.

ОНА. Не нуждаюсь в вашем сочувствии. (Достает платочек, вытирает глаза, еще не плачет, но видно, что телефонный разговор очень расстроил). Всё сегодня на перекосяк. Сплошные неприятности. И вам принимать меня не следовало, раз не подготовилась. Вы правы,

Валентин встает, обходит стол и обнимает Ирину. Она вдруг расплакалась, случилась истерика.

ОН. Ирочка, успокойся. Ты просто переработалась, устала.

ОНА. Что вы со мной, как с девочкой!

ОН. Да, у тебя стресс! (Оставляет ее, выходит и возвращается со стаканом воды). Выпей.

ОНА. Что вы знаете! (Пьет воду). Спасибо. Извините, не смогла сдержаться… У вас нет цитрамона или баралгина?

ОН (ищет лекарство в ящике под книжным шкафом, находит и вручает, она пьет). Так звонок расстроил?

ОНА. (Кивает, успокоившись). Иронизируете: звезда канала, лучшая ведущая. А что приходится терпеть лучшей ведущей, в каком коллективе работать, представляете, хоть? Зависть, предательства, интриги, наушничество.

ОН. Кто тебя обидел, если не секрет? (Возвращается на свое место).

ОНА. Забудем! На телевидении, как в театре, да, вероятно, в любом творческом коллективе, все непризнанные гении, готовы съесть друг друга, подлости делают с улыбкой на лице. Не помню, кто сравнил останкинское телевидение с террариумом гадов. Наша компания тот же террариум.

ОН. Автор такого умозаключения непорядочный человек, судит по себе. Моя жена работала в знаменитых московских театрах, я бывал за кулисами, знаком со многими актерами. Скажу, несмотря на острую конкуренцию, люди большей частью порядочные. Да и на Центральном телевидении знаю многих приличных людей.

ОНА. Есть, конечно, исключения… Опять разглядываете… Снова раздевающий взгляд, вгоняете в краску. На лице что-то не так? (Достает из сумочки зеркальце, быстро смотрится).

ОН. Всё так! Успокойся, приди в себя… Хочешь, продолжим разговор в редакции, я приеду? Подготовишься. Предлагал придти для разговора на студию. Ты выразила желание встретиться у меня.

ОНА. Захотела окунуться в атмосферу быта знаменитого писателя, проникнуться окружающим его духом, лучше понять своего героя.

ОН. Я уже твой герой?

ОНА (недовольно). Нравится задевать меня? Герой передачи, неужели не понятно!

ОН. Рассчитывал на большее.

ОНА. Не дождетесь! (Внимательно смотрит на него).

ОН. Жаль. Если готова, обговорим следующие вопросы, что собираешься включить в передачу. Готова?

Ирина встала, подошла к стене, где в рамках несколько семейных фотографий.

ОНА. Я уже говорила, с вами необычно легко и одновременно трудно. Вы так и не настроились принимать меня всерьез. (Рассматривает фотографию). Я посмотрю?

ОН. Если интересно.

ОНА. Ваши родители… Мама, очевидно. (Переходит к другой фотографии). А это? ОН. Тоже мама, с отцом.

ОНА. Интеллигентные люди. Кто они были?

ОН. Почему были? Мама с папой и сейчас здравствуют. Мама искусствовед, папа инженер.

ОНА. Не выставили, теперь отвечайте на мои вопросы. Они вполне естественные. (Помолчав). Среди интеллигенции бытует мнение, современная зарубежная литература, как и кинематограф значительно выше отечественных. Наши, что кино, что книги — всё для внутреннего потребления, не тянут на вселенское, общечеловеческое понимание. Согласны?