Алексей Арбузов - Старомодная комедия

Он. Наверно.

Она. А я не знаю – была я счастлива, нет ли. Вот веселая была, это я помню. Вообще-то совсем счастливых людей на свете не бывает… или они мало на глаза попадаются, что ли. Хотя… ( Оживилась .) Вот интересная история: как-то я наблюдала на улице очень счастливую парочку… я их встретила поздно вечером на Арбате, они довольно медленно шли – очень уж были старенькие, но такие аккуратно одетые, приветливые… Он ее осторожненько под руку вел, и они при этом страшно смеялись. ( Подумала .) Счастливее людей я не встречала больше.

Он. Вы завидовали?

Она( тихо ). Да.

Он. Я тоже завидовал бы, наверно.

Она( с улыбкой восхищения ). Они шли, поддерживая друг друга… И такие веселые.

Он. Вот что я Вам замечу, Лидия Васильевна… И не поймите, что в укор… Верность – высшее проявление силы.

Она. Правда? ( Задумалась .) Может быть. ( Посмотрела на него .) Может быть. ( Оглянулась вокруг .) Я часто прихожу сюда… Даже не знаю отчего. Здесь так торжественно обо всем вспоминаешь… возвышенно, что ли… И такая глубокая боль трогает тебя – просто невозможно. ( Подходит к надгробьям, читает .) «Сержант Акимов Петр. Родился в 1924 году- погиб 23 октября сорок четвертого года». Только-то двадцать ему было. А вот у этой надписи, когда ни приду,- свежий букетик положен. Необыкновенно, правда? Значит, каждый день кто-то сюда приходит… ( Читает .) «Семенова Нина, майор медслужбы. Родилась в 1912 году, погибла 25 октября сорок четвертого года». Ей уж больше тридцати было, этой Нине… Сейчас совсем немолодая была бы. ( Подняла с постамента цветок, понюхала .) Еще свежие… Кто-то утром положил.

Он( негромко ). Не троньте.

Она, вдруг словно очнувшись, пристально смотрит па него, не решаясь спросить.

Она. Боже мой… Простите меня…

Он( улыбнулся ). За что же?…

Она. А я все смеюсь… все шучу.

Он. Это ничего.

Она( вдруг разом поняла все ). Вот почему вы остались здесь… Вот для чего.

Он( помолчав ). Совсем уже стемнело. Идемте.

Он оглянулся, а ее уже нет.

Ее двадцать шестой день

Вторая половина дня. Моросит мелкий дождик. Возле железной ограды, у ворот санатория, под зонтом сидит на чемодане Лидия Васильевна. Она одета в очень простей дорожный наряд, на голове платочек. Второй чемодан стоит рядышком с нею, тут же авоська с яблоками.

Она( поет тихонечко ). «По разным странам я бродил, И мой сурок со мною…».

У ворот появляется Родион Николаевич, Увидя его, она замолкает, испуганно смотрит на него.

Он. Закройте зонт… Дождик перестал.

Она. Неужели?

Он. И Вам не совестно?

Она( слабо ). Совестно?… Но почему же?

Он. Я Вас всюду искал…

Она. Правда?

Он. Где Вы были?

Она. Когда?

Он. Эти два дня, что мы не виделись…

Она. Я совершала долгие-долгие экскурсии.

Он. Неправда. Вы прятались!

Она. Я не пряталась. Просто последние дни я решила посвятить путешествиям. ( Воспрянув духом .) В конце концов, должна я путешествовать или нет!

Он. А что Вы делаете здесь?… Притаились в каком-то нелепом наряде… сидите на чемоданах… Авоська с яблоками!

Она. Я вызвала такси… Я уезжаю. А мой муж… он обожает яблоки.

Он. Ваш поезд уходит вечером, а сейчас начало дня.

Она( стараясь сохранить независимый вид ). Но мне вздумалось погулять по Риге… Зайти на прощанье в мою любимую кондитерскую, где имеются в продаже такие прелестные яблочные пирожные.

Он. Отлично!… В кондитерскую на прощанье зайти решили, а со мной попрощаться не удосужились! Воспользовались тем, что рано утром я уехал в город на операцию, и решили тайно покинуть санаторий.

Она( невинно ). Но отчего же тайно? Побойтесь бога… Я выписалась… Всем пожала руки, простилась…

Он. А почему не зашли проститься ко мне?

Она. Не захотела.

Он. Но почему?

Она. Не знаю. Очень многие мои поступки бывают совершенно мне неясны.

Пауза .

Так или иначе, сегодня кончился мой срок…

Он. Но Вы сами говорили, что у Вас еще есть десять дней. Ваш цирк открывается несколько позже… И я, безусловно, мог бы продлить Ваше лечение еще на неделю.