Николай Погодин - После бала

Маша. Сейчас… (Читает шопотом.) «Я труп давно. Душа моя остыла, а в сердце мрак и тишина». (Кременскому.) Как же! Так я вам и поверила!.. Труп!

Кременской. Нет, ребята, я над этим делом моментально усну. Валяйте… Пойду к нашим мужикам. (Дудкину.) Василий, конь в порядке? А то мне к утру.

Дудкин. Только мигните.

Кременской. Ладно. (Ушел.)

Дудкин (Маше) . Отдай ей примулу.

Маша. Кому — ей?

Дудкин. Лизавете.

Маша. Что отдать?

Дудкин. Примулу, говорю.

Маша отдала.

Лизавета (так же в стороне читает) . «Я вас люблю, как ангел бога, я вас люблю, как брат сестру, я вас люблю, как в саду роза, и больше не могу любить».

Барашкин (Лизавете) . Я ожидаю ответа насерьез.

Дудкин. А ты, Васька, не подначивай, а то шутки шутками… Я не посмотрю, что штаны бутылками надел.

Людмила. Дудкин, это флирт. Это значения не имеет.

Дудкин. Знаем!.. (Лизавете.) Отвечай.

Лизавета (Дудкину) . Нарцисс. (Барашкину.) Незабудка.

Дудкин. Ишь ты, разошлась как! (Читает.) «Но я другому отдана и буду век ему верна». (Пораженный, молча вырвал у Барашкина карточку.) А ему — незабудка? (Читает.) «Мое сердце подобно блуждающему огню. Успокойте его». (Лизавете:) Так? Да? На Вальку меняешь? (Бросил карточки.) Васька, идем на улицу… а то отнесу!

Барашкин. Скажите ему, что он тогда не кавалер.

Идет колхозница с подносом.

Колхозница.Дорогие гости, кто не откушал медового компота? Густой компот, сладкий, с курагой.

Дудкин. Я не кавалер? Да? А ты кавалер? Да?! (Схватил с подноса стакан с компотом и выплеснул его в лицо Барашкину.) Флиртуй теперь!

Барашкин. Борта… Борта пропали! Кто за борта отвечать будет? Я в суд подам! Позвали на бал, а потом компотом обливаете.

Дудкин. Идем на улицу!

Барашкин. Не надо. Мы не желаем скандалить. Мы утремся. Мы молчим. Мы борта новые поставим. Мы на это дело смеемся и поем: «Снился мне сад в подвенечном уборе…» (Засмеялся и ушел.)

Людмила (Дудкину) . С таким дураком… И не стыдно?

Лизавета (Дудкину) . Вон вы какой… Скандальный! Или помирись с Барашкиным, или я выйду замуж за Васю Барашкина.

Кременской (вернулся) . Почему тихо? Почему не поете? Бросьте эту бузу с маслом!.. Музыка, давайте самое веселое! Людмила, пойдем танцевать! Маша, Дудкин, красавицы, цвет колхозов, разводите веселье до утра!

Снова, как и вначале, музыка, танцы.

В доме Маши в ту же ночь. Маша, Людмила, Евдокия.

Евдокия. Мало гуляли, не по-нашему празднуете. То-то мы!

Маша. То-то вы!.. Сама говоришь — к рождеству побираться ходили.

Евдокия. Это ж в молодости было. Я говорю, как после замужества мы жили.

Маша. Жили! Если бы не Адам Петрович, мы бы с тобой с голоду пропали. Если бы не они (указала на Людмилу) , мы бы теперь на кладбище лежали.

Евдокия. Это, милая, уже при твоих большевиках.

Маша, А до моих большевиков соль занимали. Сама рассказывала. Спи, мать!

Евдокия. Заносчивая, модная, как барыня! Платье какое, всю облегло… как нагую. Тьфу! Я б такого платья в молодости никак не надела. Тьфу! (Ушла.)

Маша (Людмиле) . Чего молчишь? Пришла, села, подперлась рукой, как старуха, и смотрит на меня, как будто не видала. Какая у тебя прическа трудная… как срисованная. Ты плоишься?

Людмила. Маша, не говори «плоишься» — это дурацкое слово.

Маша. Хорошо. Спать ляжешь?

Людмила. Нет, пойду, на улице постою. Голова болит.

Маша. Ты меня всегда учишь, как слова говорить, какие книжки читать, а вот про любовь ничему не научишь.

Людмила. Меня самое надо учить.

Маша. А по этому делу инструкций каких-нибудь, тезисов, что ли, нету?

Людмила. Каких тезисов?

Маша. Словом, руководящего материала для любви нету?

Людмила. Ты же Пушкина у нас читаешь, ты «Евгения Онегина», по-моему, уже наизусть выучила. Там очень много руководящего материала для любви.

Маша. Это само собой. А ты скажи мне лучше вот что. Если свободная барышня пишет, свободному кавалеру письмо, то это и теперь неприлично или только при старом режиме?