Сергей Носов: Выпуск 3. Новая петербургская драматургия

ПОЛУКИКИН. Она была похожа на твою мать! Но ты никогда не поймешь этого!.. «Битлз» — моя духовная родина, Леннон — мой духовный отец. И я никогда, никогда не променяю свое первородство на твою чечевичную похлебку, на твой борщ… с жареным луком!

Начинает петь. По-английски.

ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ( перебивая ). Ты способен выключить газ?

ПОЛУКИКИН. Да, я способен. Я способен на многое, о чем ты даже не имеешь понятия.

ВИТАЛИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ. Сметану возьмешь в холодильнике. ( Уходит не попрощавшись. )

Виталий Петрович поет сызнова.

Без музыки.

Гордо. Решительно. Духоподъемно.

У него хороший голос. В молодости был еще лучше.

Спев — молчит. Приходит в себя.

Всему своя мера. Спокойней, спокойней!..

Виталий Петрович подошел к двери в кладовку. Прислушался. Постучал.

ПОЛУКИКИН. Федор Кузьмич, ты жив?

Пауза.

Все!.. Я один!.. Федор Кузьмич, ты жив, спрашиваю?

Дверь отворяется, из кладовки появляется Федор Кузьмич, старик с бородой и длинными волосами.

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Жив, жив. ( Кряхтит, потягивается. )

Виталий Петрович помогает Федору Кузьмичу выйти.

ПОЛУКИКИН. Прости, что так получилось. Кто ж знал, что он три часа будет борщ варить?..

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Глаза… от света… отвыкли… а так ничего, ничего… Уже привыкают…

ПОЛУКИКИН. Столько в темноте просидеть… Прости, Кузьмич.

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Да что темнота!.. Свет стоит до темноты, а темнота до свету… Всему свой черед. Я вот посидел в темноте маленько, ты мне дверь и позволил открыть. А три часа, разве срок по нашим летам, о часах ли нам думать, когда жизнь за спиной?

ПОЛУКИКИН. Ты, сядь, сядь, Кузьмич. ( Стул двигает. )

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Да мне ж ходить, сам знаешь, привычнее. ( Однако садится. )

Виталий Петрович остается почтительно стоять.

«Три часа…» ( Смеется. ) Скажешь тоже… Бывало в товарняке сутками на полу маешься, ладно бы темнота — зуб на зуб не попадает, и то ничего. Вышел на Божий свет и почапал куда глаза глядят. Мир не без добрых людей. С земли не прогонят. Большая.

ПОЛУКИКИН. А часто ты в товарняках ездил?

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Часто не часто, а Россию всю повидал. Да нет, пешим ходом оно и надежнее и веселее. Сам-то что стоишь? Садись.

ПОЛУКИКИН. Нет. Нет. Я постою.

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ну тогда и я встану. ( Встает. ) Что-то круто вы с сыном… Можно ли так?.. Не по-людски.

ПОЛУКИКИН. А ты слышал, ты слышал, как он?

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. А сам? Сам какой пример подаХешь? Где мудрость твоя?

ПОЛУКИКИН. Про тебя вспоминал… Бомж, говорит… И еще… слышал, как назвал?..

ФЕДОР КУЗЬМИЧ( весело ). Проходимцем-то?.. А что?.. Хожу много, ходок… Вот и проходимец. ( Уходит на кухню. )

ПОЛУКИКИН. Если бы… Нет… Нет, Федор Кузьмич, он в другом смысле…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ( возвращаясь из кухни с двумя тарелками ). Значит, я сам виноват, если так обо мне люди думают. ( Ставит тарелки на стол. ) А вот бомж… глупое слово… ничего не скажу.

ПОЛУКИКИН. Ужасно глупое…

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Как медный таз по фанере: бомж!.. бомж!.. бомж!.. ( Опять уходит на кухню. )

ПОЛУКИКИН. Он мой черный человек. Черный человек — сын мой! Он изводит меня. Он пьет мою кровь.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ( возвращаясь из кухни со сметаной и хлебом ). Нельзя так говорить, нельзя!.. Как же это по-английски-то будет?.. ( Вспоминает. ) Забыл. ( Ставит на стол. ) Вот он тебе обед приготовил, ты хотя бы спасибо сказал? Нет, скажи мне, ты сказал спасибо?.. Ему?

ПОЛУКИКИН. А я просил?

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Ах вот оно как!.. Мы гордые!.. Не просили!.. Сядь. Сядь за стол!

Виталий Петрович садится за стол.

Если ты в яму вниз головой кувырнулся, это еще никакая не доблесть. Тоже мне герой… забинтованный!

ПОЛУКИКИН. Федор Кузьмич, уж из твоих уст…

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. Молчи! Сиди!.. И думай. ( Уходит на кухню. )

Виталий Петрович сидит понурый.

Федор Кузьмич возвращается с кастрюлей в руках.

Осторожно. Горячий. ( Ставит на стол. ) Или не будешь есть борщ? Может, в уборную вылить?

ПОЛУКИКИН. Ну зачем же так-то?

ФЕДЕР КУЗЬМИЧ. То-то. ( Разливает по тарелкам. ) Наваристый. Помню, под Костромой мне хозяйка, пристанодержательница, знаешь, с чем?.. с копченой уткой борщ приготовила, я ей крышу крыл… и дрова пилил… вот борщ был!.. всем борщам борщ!.. Тебе сколько сметаны?