Вацлав Гавел - Протест

Станекнаправляется к письменному столу, вынимает из ящика пачку иностранных сигарет, спички и пепельницу и все это кладет на столик перед Ванеком.

Фердинанд, пожалуйста. Курите.

Ванек. Благодарю.

Ванекберет сигарету и закуривает. Станекусаживается в кресло напротив, оба пьют.

Станек. Ну рассказывайте, как живете.

Ванек. Спасибо. Ничего.

Станек. Оставляют вас хоть иногда в покое?

Ванек. Когда как.

Короткая пауза.

Станек. А как там?..

Ванек. Где?

Станек. Может ли человек, такой человек, как я или вы, это выдержать?

Ванек. Вы имеете в виду тюрьму? А что еще ему остается?

Станек. Насколько я помню, у вас, кажется, был геморрой... Наверно, это ужасно, при тамошней гигиене...

Ванек. Мне давали свечи.

Станек. Вам бы следовало сделать операцию. У меня есть друг. Это наш лучший специалист по геморрою, он просто чудеса творит, я с ним обо всем договорюсь.

Ванек. Благодарю.

Короткая пауза.

Станек. Знаете, то время порой кажется мне каким-то чудным сном... сколько было интересных премьер... вернисажей... докладов... встреч... бесконечные споры об искусстве... А сколько энергии... надежд... планов... затей... идей!.. А винные погребки... и в каждом полно друзей... Лихие попойки, сумасбродства... А девчонки, такие веселые... сколько их вокруг нас вертелось... И сколько при этом мы еще успевали сделать!.. Да, такое уже никогда не вернется! (Он вдруг замечает, что Ванексидит в одних носках.) Ради бога, зачем вы разулись?

Ванек. Гм...

Станек. Напрасно, совершенно напрасно...

Ванек. Да ничего...

Пауза. Оба пьют.

Станек. Они вас били?

Ванек. Нет.

Станек. А вообще-то — там бьют?

Ванек. Иногда. Но политических сейчас не бьют.

Станек. Я много о вас думал.

Ванек. Благодарю.

Короткая пауза.

Станек. Но все равно. Такого мы тогда не предполагали.

Ванек. Чего?

Станек. Чем все это кончится. Вы и то, наверное, не ожидали...

Ванек. Гм...

Станек. Это же гнусно! Понимаете, гнусно! Народом правят подонки... А народ? Неужели это тот же народ, который еще несколько лет назад так прекрасно проявил себя. А сейчас? Кругом одни сгорбленные спины! И всюду эгоизм, коррупция, страх. Что из нас, дорогой мой, сделали? Неужели это все еще мы?

Ванек. Я вижу все не в столь черном свете...

Станек. Не сердитесь, Фердинанд, но вы живете в нормальной среде, вы окружены теми людьми, кто может всему этому противостоять. Вы черпаете друг у друга силу и надежду... Но если б вы только знали, как вынужден жить я. Скажите спасибо, что вы не имеете с этим ничего общего. Меня от всего этого просто выворачивает.

Ванек. Вы имеете в виду телевидение?

Станек. И телевидение, и кино, и все прочее!

Ванек. По телевидению показывали недавно что-то ваше?

Станек. Вы и представить не можете, что это была за пытка! Больше года не пускали... несколько раз переделывали... изменили и начало, и конец... За что они только не цепляются! Всего боятся! Это что-то невообразимое! Стерилизация и интриги, интриги и стерилизация, сколько раз я уже себе говорил: а не лучше ли на все это плюнуть?.. Забиться в какую-нибудь щель и выращивать абрикосы...

Ванек. Понимаю.

Станек. Только вот человек снова и снова задает себе вопрос: а имеешь ли ты право на такое бегство? А что, если и то малое, что ты сегодня еще в силах сделать, может кому-то что-то дать, прибавить немножко энергии, приподнять, возвысить... (Встает.) Пойду принесу вам какие-нибудь тапочки...

Ванек. Не беспокойтесь... не надо...

Станек. На самом деле не надо?

Ванек. На самом деле не надо.

Станекснова садится. Пауза. Оба пьют.

Станек. А как с наркотиками — давали вам наркотики?

Ванек. Нет.

Станек. Никаких подозрительных инъекций?!

Ванек. Только витаминные.

Станек. В пище наверняка что-нибудь было.

Ванек. Разве только бром — для понижения потенции.

Станек. Но ведь как-то воздействовать на вас они, конечно, пытались?

Ванек. Ну как вам сказать...

Станек. Если не хотите об этом говорить, то и не надо...