Эльфрида Елинек - Придорожная закусочная, или Они все так делают - Комедия

Клавдия. Я совершенно вне себя.

Изольда. А я так вся рядом с собой. Я уже не я.

Мнимый Медведь и мнимый Лось начинают лапать женщин и тянуть их в отдельные кабинки. Женщины хихикают и визжат.

Изольда. Стоп! Надо проверить, совпадает ли написанное в объявлении с тем, что вы сейчас делаете!

Клавдия. Глядя на вас, думаешь, что вам, сколько бы вы ни сопели, даже травинку пошевелить не под силу.

Курт. Разве я мог писать о том, чего у меня и в мыслях не было? Ах ты, шлюха! Ты вырываешь из меня мои самые драгоценные воспоминания!

Изольда. Вы напоминаете мне клочок ваты в ухе.

Герберт. Я иду к своей цели, становлюсь реальностью. Вы оживаете, Карина?

Курт. До чего же здесь воздух тяжелый!

Обе женщины кричат одновременно, словно их посадили на кол, но крики их производят скорее комическое впечатление, в них не чувствуется испуга. Это своего рода демонстративные крики боли. В кабинках нечто вроде оргии с хихиканьем и стуком, время от времени из кабинок высовываются и снова исчезают ноги (лапы). В помещение входят люди, одетые, полуодетые или совсем нагишом, заглядывают в кабинки и фотографируют или быстро снимают происходящее на видеокамеры.

Герберт (тяжело дыша). Сперва неудобная поза, потом только и смотри, чтобы вы в ней оставались.

Изольда (тоже почти задыхается, как потом и другие). Ты выглядишь как на бумаге, просто шик, а вышло — только пшик. А я-то! Сколько ни давлю на тюбик, ничего из него не выходит.

Клавдия. А я все вобрала в себя, ничего не выбросила.

Изольда. Мы подберем горчицу, которую вы вбросили в наше лоно, подберем всю до капельки.

Клавдия. А не попробовать ли тебе делать это телодвижение более целенаправленно?

Герберт. Ой! Сам не знаю, откуда во мне эта тяжесть. Извините!

Курт. Слава богу, моя шерсть помогает мне оставаться неузнанным.

Клавдия. На помощь! Помогите! Медведь!

Изольда. Помогите! Помогите! Живой лось!

Обе кричат одновременно, как и раньше.

Герберт. Я жажду жизни! Дышу в холодные лапы.

Изольда. Подышите лучше в вымытые нами тарелки. Может, к ним что-то от нас и приклеилось. На помощь!

Клавдия. С вас станется. Конфузите нас своими вихляниями. На помощь!

Герберт. Сейчас тебе покажется, будто тебя обрызгали из брандспойта!

Изольда. Тогда покажи мне его! Посмотрим, что он собой представляет! Я вся вне себя.

Клавдия. Вы всегда живете в своем зверином домике? Или только летом?

Изольда. И что вы там делаете? Выгляните хоть разок из своей шерсти, тогда поймете, в каком блюде-сосуде выращивают культуру.

Клавдия. И вообще — в любой больнице больше всяких культур, чем у вас.

Изольда. Приятного аппетита! На помощь! НА ПОМОЩЬ! Лось, и все еще живой!

Клавдия. Ваше здоровье! На помощь! Живой медведь! До чего же тяжелый зверь!

Изольда. Попробуйте-ка посадить на себя медведя! Эта звериная шерсть всего лишь бутафория, прикрывающая то, что живет в вас или, по крайней мере, в вашей одежде, и чем вы хотите нас одарить. Могу ли я оставить ваш дар себе?

Клавдия. Мы не можем часами ждать, когда зверь войдет в нас со своей кровоточащей душой в зубах. А потом, вероятно, останется совсем без души. Он ведь из кого-то ее вынул.

Изольда. А нам теперь зашивать дыры в его шкуре.

Клавдия. Ой! На помощь! Настоящий медведь! Да, мы договаривались, но не о том, чтобы он вел себя как человек!

Изольда. На помощь! Настоящий лось! Мы его ждали, но не думали, что он действительно придет!

Клавдия. Нам такие костюмы ни к чему. Пусть мы не такие, как на фото, но вот же они — мы!

Обе снова начинают кричать, но в их криках больше комизма, чем ужаса или испуга.

Герберт. А сейчас, пожалуйста, суньте в карман костюма вашу часть понесенных нами расходов!

Курт. Раз уж мы нарушили табу, положите денежки вот сюда, под краешек костюма! (Возня за дверьми кабинок постепенно затихает, еще несколько любопытных делают снимки, потом все успокаивается.)

Курт (тяжело дыша, как и остальные, постепенно дыхание у всех восстанавливается). Не пойму, как эти костюмы застегиваются.

Герберт. Мы взяли их взаймы, и теперь они висят на нас тяжелым грузом.