Алексей Толстой - Том 2. Драматические произведения

Кому вести прикажете допрос?
По грамотам держал по Ярославлим
Доселе князь в Новегороде суд;
В бескняжие ж и в смутные годины
Всегда судил посадник.

И теперь
По старице! По пошлине! Посадник,
Допрашивай!

Кому же, государи,
Как не ему? И кто же лучше Глеба
Мироныча очистит воеводу?
Ему он друг; его ж на воеводство
Он посадил.

Так как же правду мы
Через него узнаем? Он не может
Допрашивать — он будет выручать!

Нельзя ему! Нельзя! Фома пусть будет
Допрашивать!

Увольте, государи!
Когда посадник Чермному есть друг —
Я не таюсь: ему я другом не был;
Я говорил, что молод слишком он
И доверять нельзя ему сиденье.
Коль он себя, не дай бог, не очистит,
Подумают, пожалуй, на меня:
Нарочно-де я недруга запутал.
Кривцевичу вы лучше прикажите —
Он сторона!

Придумал бы хитрее!
С Кривцевичем вы словно два перста.
Он или ты — едино! Государь
Великий Новгород! Коли не мне —
Вышате прикажите — этот чист!

Вышате! Да! Вышате весть допрос!
Сойди долой, а Чермный стань к ответу!

Боярин Чермный! Новгород знать хочет:
Как суздальцы сей ночию вошли
Чрез тайный ход, от коего был ключ
В твоих руках?

Как свят господь, не знаю!

Кого-нибудь подозреваешь ты?

Нет — никого!

Чрез этот самый ход
Вчера идти хотел ты на разведку —
Ходил ли ты?

Нет.

Отчего?

Судите,
Как знаете, меня! Не помню сам,
Что сделалось со мной, когда ушли вы;
Стыд вечный мне! Один на лавке сидя,
Забылся я — забылся и заснул,
Очнулся лишь, когда набат услышал!
Сильный ропот.

И не нашел на поясе ключа?..

Я, не глядя, бежать сюда пустился —
Лишь здесь увидел, что с меня он снят.

С кем виделся по нашем ты уходе?

Ни с кем.

Кто был из челяди в дому?

Никто. При вас я отослал прислужниц,
А прочие с утра ушли на вал.

Боярин Чермный, дома ли Наталья
Твоя была, когда ты нам тот ключ
Показывал?

Нет. К тетке ночевать
Пред тем ушла. Посадник слышал, как
Я сам ее отправил.

Слышал, точно, —
Но вправду ли она ушла — бог весть!
Никто ее не видел.

Видел я!

Кто говорит? Коль послух — выступай!

Поведай все, что знаешь о Наталье!

От смены я во Спасский монастырь
Вчера пришел ко всенощной. Там, вижу,
Стоит она меж нищих, горько плачет
И молится. И говорю я ей:
«О чем ты, горемычная душа,
Так горько плачешь?» — «К тетке, говорит,
Иду к больной, путем же помолиться
Сюда зашла».

Ну, значит, не Наталья!

Кого другого не было ль в дому?

Я был один.

Один, в пустых покоях,
На поясе с ключом! Ключ, стало, сам
С него снялся и отпер супостату
Тот самый ход, о коем ни душа,
Опричь его, не ведала!
Возрастающий ропот.

Постой,
Не радуйся, Фома Григорьич! Было
Нас пятеро вчера у воеводы;
Нам пятерым показывал он ключ.
Когда судить доводится измену,
В допросе нет обиды никому,
Пусть спросят нас: все ль вместе мы ушли
Иль с Чермным кто последний оставался?

Последний я остался. Что ж с того?

Гм! Ничего! Я только так!

На Глеба
Он говорит! Каменьями его!
Вор! Клеветник!