Жорж Бернанос - Диалоги кармелиток

Бланш . Это ребячество...

Сестра Констанция . Вовсе нет, сестра Бланш, я вправду думаю, что это озарение сердца.

Бланш . Вы смеетесь надо мной...

Сестра Констанция . Эта мысль пришла ко мне внезапно, я не думаю, чтобы в ней было что-то дурное. Я всегда хотела умереть молодой. Слишком большое несчастье — отдавать Господу жизнь, которой уже не дорожишь или дорожишь только по привычке, по жестокой привычке.

Бланш . Что мне до этой комедии?

Сестра Констанция . Я скажу... Так вот, как только я вас увидела в первый раз, то поняла, что молитва моя услышана.

Бланш (яростно). Молитва о чем?

Сестра Констанция. О том... Но как вы меня сейчас пугаете, сестра Бланш... Вы так странно на меня смотрите...

Бланш подходит к ней ближе.

Бланш . Поставьте этот глупый утюг и отвечайте, прошу вас.

Констанция послушно ставит утюг на стол, черты ее красивого личика мучительно сведены, но сохраняют тем не менее выражение детской безмятежности.

Сестра Констанция . Хорошо... Я поняла, что Господь по мило­сти своей не даст мне состариться и что мы умрем вместе, в один день,— где и как, этого я не знала и сейчас еще не знаю... Это то, что называют предчувствием, ничего больше ,. Вот теперь я вижу, вы так сердитесь на меня за то, что я придавала значение этой... этой...

Бланш . Этой безумной и глупой идее! Не стыдно вам думать, что за вашу жизнь можно купить чью бы то ни было?.. У вас бесовская гордыня... Вы... Вы... Я вам запрещаю...

Умолкает. Выражение боли и изумления мало-помалу уходит с лица Констанции, словно она начинает понимать, впрочем, не зная точно, что именно... Она выдерживает растерянный взгляд Бланш, которая в конце концов отводит глаза, и говорит тихо и грустно, с каким-то пронзительным достоинством.

Сестра Констанция . Я вовсе не хотела вас обидеть...

Сцена VII

Келья в лазарете. Мария от Воплощенияу изголовья настоятельницы.

Мать Мария . Она несколько дней как замещает сестру ризничую. Она будет здесь через минуту.

Настоятельница в постели. Во время всей этой сцены ее манеры и жесты будут составлять

странный контраст с испуганно-тревожным, почти безумным выражением ее лица.

Настоятельница . Будьте добры, приподнимите эту подушку.... Как вы думаете, позволит господин Жавлино, чтобы меня усадили в крес­ло? Мне очень огорчительно показываться моим дочерям распластанной, как утопленница, которую только что вытащили из воды. Ведь голова у меня в полном порядке... О, я вовсе не хочу кого-то обманывать! Но когда так постыдно не хватает мужества, нужно по крайней мере уметь держать­ся, чтобы не оказаться невежливой с теми, кто из милосердия готов судить тебя по внешнему виду.

Мать Мария . А я полагала, мать моя, что сегодня ночью ваши страхи утихли...

Настоятельница . Это была просто душевная дремота. Благодаре­ние Богу! Я больше не вижу, как умираю. Считается, что «видеть, как умираешь»,— это только так говорится... Нет, мать моя, я действительно вижу, как умираю, и ничто не может отвлечь меня от этого зрелища. Разумеется, меня трогают ваши заботы обо мне, я хотела бы быть их достойной, но мне от них нет никакого облегчения, вы для меня только тени, едва отличные от образов и воспоминаний прошлого. Я одна, мать моя, совершенно одна, без всякого утешения. Ум мой в состоянии порож­дать ободряющие мысли, но это тоже лишь призраки мыслей. Они могут поддержать меня не больше, чем может насытить тень окорока на стене.

Молчание.

Скажите мне правду! Если б не эти мерзкие ноги, нечувствительные, неподвижные, мне казалось бы, что опасности нет... Сколько еще дней жизни дает мне господин Жавлино?

Мать Мария от Воплощения опускается на колени у изголовья кровати и бережно прижимает распятие к губам настоятельницы.

Мать Мария . Ваше телосложение из самых сильных, какие он видел. Он боится, что уход ваш будет долгим и трудным. Но Господь...

Настоятельница . Господь и сам стал для меня тенью... Увы! Я больше тридцати лет в монашестве, двенадцать лет настоятельствую. Я размышляла о смерти каждый час моей жизни, и вот теперь все это оказалось ни к чему!..

Долгое молчание.

Кажется, сестра Бланш де Лафорс очень запаздывает.

' Молчание.

После вчерашней беседы она все так же решительно держится того имени, которое избрала?

Мать Мария . Да. Если вам будет благоугодно, она по-прежнему хочет именоваться сестрой Бланш от Смертной Муки Христовой. Мне кажется, вас очень взволновал этот выбор?