Дарио Фо: Свободная пара

Мужчина. Да! Потому что супружеская верность не для цивилизованных людей! Потому что все эти разговоры о дружных, любящих, неразлучных супругах преследуют сугубо материальную выгоду в семье, утверждают господство мужчины. (Приближается к ней.) Пойми, наконец, что я прекрасно могу иметь связь с другой женщиной и в то же время поддерживать с тобой дружеские отношения… питать к тебе любовь, нежность и, главным образом, уважение!

Антония. Ты все это сам придумал или насмотрелся передачи «Советы молодым супругам»? За три секунды двадцать восемь избитых и затасканных истин. Дружба… Уважение… Расскажи своей бабушке. Я хочу, чтобы мой мужчина любил меня, чтобы хватал меня безжалостно, швырял в постель и чтобы потом я вылезала оттуда на карачках вот с таким синяком под глазом! Уважение, дружба! Надоело! Свободный брак – не для меня. Хватит! Больше не могу! Не могу, чтобы мой муж одновременно был еще чьим-то женихом… Я этого не вынесу при моем характере… Я ведь по натуре собственница, потому что – «рак». Да, да, любимый, я – «рак»!.. Созвездие, прямо скажем, дерьмовое. Представляю себе: звонят в дверь, я открываю: «Кто там? Мой муж. А эта миленькая особа кто ж такая?» «Знакомься, солнышко, моя жена… моя невеста». «Хорошенькая. Ты в каком классе, девочка? Ну, проходите, ужин готов… Вот ваша спальня… то есть наша… то есть… ты не волнуйся, я уйду… я буду спать в другой комнате на диване, поджав коленки до подбородка. Так что можете и пыхтеть и визжать… За меня не волнуйтесь. Я уши ваткой заткну»… Ты этого хотел? Не выйдет! Твой свободный брак – чушь собачья. Уже многие обожглись…

Мужчина. Ну и что? Другие пускай обжигаются, набивают шишки, а мы должны окунуться в него с головой. Стать свободной супружеской парой!

Антония. Свободной парой? (Наставляет на него пистолет.) Да я убью тебя! Вон из дома! (К публике.) И в конце концов он меня убедил: чтобы спасти наш брак, нашу дружбу, нашу интимность, необходимо сделать общественным достоянием нашу постель! (Садится на подоконник и кладет на него пистолет; муж садится за столик и читает газету.) Но как быть с детьми?… «Дети поймут…» – говорил он… и что самое удивительное, именно Роберто, мой двадцатисемилетний сын, подбил меня попробовать: мол «хватит, мама, так больше нельзя, вы перережете друг друга. Ты, мама, совсем превратилась в папин довесок, а ведь должна сама распоряжаться своей жизнью, тебе нужна независимость! Папа гуляет по женщинам, ну и ты тоже – нет, не ради мести, а потому что так будет справедливо, разумно, по-человечески – заведи себе другого мужчину…» «Роберто, сынок, что ты такое говоришь?!» «Брось, мама, небось, не святая. Найди себе другого… симпатичного, моложе папы… из левых… лучше всего демократа. Определись раз и навсегда. Попробуй, мама! Я помогу тебе, мама!» И он так говорил «мама-мама», что я не устояла и решила попробовать. (Спускается с подоконника и выходит на просцениум.) Первое правило… кстати, женщины в этом зале, записывайте за мной… мало ли что… вдруг мой личный опыт вам пригодится… Итак, первое правило: прочь из дома! Я так и сделала: после многолетних унижений и отчаяний вырвалась наконец из долины слез и нашла себе другой дом – вот этот. Собрала все платья, которые носила в супружеской жизни, и вышвырнула к черту! Помчалась по магазинам закупать новый гардероб. (Идет в ванную и продолжает говорить оттуда.) Накупила каких-то широченных штанов, немыслимых юбок… Сделала прическу торчком, как у панков, как реклама шариковых ручек! Намазалась фиолетовым гримом! И была омерзительна! (Возвращается на сцену; теперь на ней только свитер, черные чулки и веселой расцветки шерстяные гетры.) А походка… Да, да… Сами знаете, во что мы превращаемся, если «он» больше не любит! В унылых, подавленных тетех! Рыдаем, сутулимся! Я, например, напрочь забыла, что у меня есть бедра… А оказывается – есть! Брошенная, покинутая, но – с бедрами!.. Я просто ими не пользовалась… не поигрывала… А волочилась, как сушеная вобла, спотыкаясь на каждом шагу! Вот так (демонстрируя походку, ковыляет, с сильным наклоном тела вперед): ну вылитый верблюд с артритом! И глаза в землю… Уж не знаю, что я там искала… Какой-нибудь медяк на счастье… А там – ничего! Одно дерьмо собачье! Сколько же дерьма из них вываливается! Ужас! Мой сын не отходил от меня, следил за моими превращениями и был очень доволен: «Молодец, мама… все отлично… гардероб сменила, прическу сменила… но жирок еще есть, а ты, мама, должна быть аппетитной». Я ему: «Ага. Небось не индюшка!» А он меня – на хлеб и воду. Как я голодала! Что там индийские йоги – смех один. А бег! Бег трусцой! Разрази Господь того, кто выдумал бегать трусцой! И я носилась, как сумасшедшая, утром и вечером… в парке… голодная, как пес… Знаете, до чего докатилась? Воровала еду у маленьких детей на скамейках! Оказывается, сладкие орешки – такая вкуснотища! Наконец, похудела. Является мой сын. Я – вся в надежде услышать похвалу… А он: «Ну-ка, мама, повернись…» Поворачиваюсь. «Мама, у тебя отвисли ягодицы и больше не подтянутся. Ой, не подтянутся, мама». Знайте, девушки: после тридцати восьми ягодицы отвисают безнадежно! «Сынок… Что же мне теперь делать с ягодицами?!» «Ходи на цыпочках, мама». И вот я целый день… С утра до вечера… Как воздушная фея… Надо же бедра подобрать! Специальное упражнение под названием «лягушка». Не смейтесь, женщины… Я посмотрю, какая походка будет у вас завтра на улице… А всякие прогибания и растяжки! У меня даже условный рефлекс появился. Как свободная секунда, сразу раз-раз-раз! В магазин приду – полкило сыру свешайте. И пока вешают – раз-раз! «Синьора, где вы?» «Тут я, тут: ягодицы подбираю». И он, колбасник мой, тоже беспокоится, расспрашивает… «Синьора, как у вас с ягодицами?» «Сегодня лучше, спасибо…» В общем, похудела, подобралась, подтянулась, но увы… так никого и не нашла. А почему – сама не знаю. Выходит, не нравилась никому! Никто меня и не замечал вовсе! Смотрели, как сквозь стекло! Бывают такие черные полосы! У вас тоже, да?… Ну, хоть бы кто-нибудь – никого! Мой сын и говорит: «Так у тебя точно никого не будет… Чего ты вся напрягаешься изнутри? Ты успокойся, мама, стань мягче, общительней, не бойся знакомиться. Вот пойдешь на вечеринку с друзьями – старайся поймать чей-нибудь взгляд». И я вечерами напролет так и сидела за своей тарелкой. (Демонстрирует неотрывный взгляд на кого-то.) И все без толку. Наоборот, тот, на кого я глядела, пугался. «Ну, чего уставилась? Спятила, что ли?» «Ой, нет, я так, ничего…» Хоть ложись да помирай. Черная полоса, но такая черная. Потом я обнаружила, что кое-кому нравлюсь: мужчинам в возрасте от восьмидесяти до девяноста четырех. Все старики у нас в квартале пускали слюни в мою сторону. И еще мальчонки, совсем молоденькие, как мой сын – лет по двадцать семь. Эти-то что во мне искали? Вторую мамочку с эдиповым комплексом? Ну уж нет! Прямо кошмар какой-то! И лишь один раз у меня возник роман… тот еще роман! Со школьным товарищем моего сына… Он буквально с первого класса не вылезал из нашего дома: делал уроки, полдничал. Потом в университет пошел – и по-прежнему у нас… Уж защитился, диплом получил, а все приходит полдничать… И вот однажды сидит он у меня на кухне, я стою к нему спиной, делаю ему бутерброд… И прямо там, на кухне, – а она у меня маленькая, тесная, – я вдруг почувствовала! Вдруг ощутила! Но такое! «Зов джунглей»!! Матерь Божья! Оборачиваюсь – вижу этого мальчика: хорошенький, ну просто загляденье какой красивый!! А он смотрит на меня печально… своим синим глазом… Нет, у него два глаза… это я так говорю: синим глазом, а у него оба глаза на месте. И взгляд!.. Сил нет! Я сама не своя, с бутербродом к нему, как к магниту… А он вместе с бутербродом берет мою руку… Я говорю: «Ты что?» Но руки не отнимаю. Он откусывает кусок и с полным ртом заявляет: «Я тебя люблю». Я ему: «Ты что?» А сама рада! «Я люблю тебя, люблю, люблю… с первого класса». «Чего ж ты раньше молчал?» Нет, конечно, я так не говорила. Это я сейчас придумала, чтобы вы посмеялись. На самом деле я закатила ему сцену! «Как ты смеешь! Ты понимаешь, что говоришь? Я тебе в матери гожусь! Бесстыжий! Убирайся вон из моего дома! Наелся бутербродов, хватит!» Выгнала бедного парня… Он едва не умер с горя! Но не сдался… Звонил без передышки и был влюблен, как сумасшедший!.. Плакал навзрыд… Сердце мое разрывалось на части! Что прикажете делать? Слушать, как убивается несчастный мальчик? В конце концов, я ведь тоже мать! Не выдержала. В один прекрасный день сказала ему: «Все. Хватит реветь». И назначила свидание… в довольно тихом, безлюдном месте… Сказала: «Увидимся завтра в три у кладбища»… Да… Там есть уютный бар… куда я каждый раз захожу после похорон… Ночь напролет не спала, потому что любовь не признает возраста. Добралась до этого бара; сердце – как молоток. А он уже там, ждет, улыбается во весь рот… честное слово, я никогда не видела у человека столько зубов. Крокодил, да и только. Хотела съязвить: мол «Укуси меня, укуси»… Но промолчала. Сажусь, подходит официант: «Чего угодно, синьора… Вам и вашему сыну?» Я чуть сквозь землю не провалилась. Чего им нужно? Вечно лезут выяснять родственные связи. «Мне коньяк, а ему газированной воды и соску». Сказала, что плохо себя чувствую, и ушла домой.