Евгений Замятин: Огни св. Доминика

РЮИ. Да, Балтасар, это на мне твоя печать. Так и умру с ней.

КРИСТОБАЛ (смотрит на сыновей, мигает). Ну вот – оба теперь… Ну, давайте же… (Наливает бокалы – вытирает глаза.) Пыль – с улицы: дверь открыта…

Входит ИНЕСА. РЮИ к ней навстречу с бокалом. Становится на одно колено, целует у нее руку и подает ей бокал.

РЮИ. Инеса, вам бокал – и… я просто боюсь – я расплескаюсь, перельюсь через край, так полно!

КРИСТОБАЛ. Инеса… Рюи… Пошли вам счастья святая дева. И ты будь счастлив, Балтасар!

БАЛТАСАР берет свой бокал, смотрит на ИНЕСУ, на РЮИ – ставит свой бокал обратно на стол. Входят ГОСТИ. Впереди ФРА-СЕБАСТЬЯНО говорит кому-то, оборачиваясь назад.

ФРА-СЕБАСТЬЯНО. Нет, ведь это просто ужас! Говорят, все монахи из Сан-Изодоро – тоже… И вот, по ночам все эти отступники от веры…

ГОСТЬ. Ну, фра-Себастьяно, вы поэт, а поэты склонны… как бы это сказать…

ФРА-СЕБАСТЬЯНО. Нет, нет, уверяю вас, мне говорил сам инквизитор де-Мунебрага…

КРИСТОБАЛ и БАЛТАСАР идут навстречу Гостям. ИНЕСА и РЮИ – в стороне, меняются незаметно бокалами и пьют, не отрывая глаз друг от друга. Слышны смешанные восклицания Гостей.

ГОСТИ. Позвольте и мне, дон-Кристобал… – Нет, нет, фра-Себастьяно, тут какая-то ошибка… – Теперь, дон-Кристобал, вы можете спокойно…

ПЕРВЫЙ ГРАНД (второму – глядя на Инесу и Рюи). Смотрите: сейчас во всем мире их только двое. Никого нет: только их двое.

ВТОРОЙ ГРАНД. Никого нет? Сеньор, вы, по обыкновению, говорите так, что я… (Проходят.)

РЮИ (Инесе). А наше Эльдорадо: вы помните, Инеса? В башне, когда смеркалось, камни начинали шевелиться – и я спасал вас от великанов. И вот теперь бы мне каких-нибудь эльдорадских великанов, что-нибудь самое трудное для вас…

ТОЛСТЫЙ СЕНЬОР (подходит). Чтоб не забыть: не скажете ли вы мне, дон-Родриго, чем они там откармливают свиней? У них ведь – свиньи лучшие в мире.

ГОСТИ (подходят). Да, да – расскажите, расскажите нам что-нибудь!

РЮИ. Свиньи? Сеньор, я крайне сожалею, но я был занят более… более необходимым: я изучал метафизику.

ТОЛСТЫЙ СЕНЬОР. Более необходимым? Что значит молодость!

КРИСТОБАЛ (подходит). А где же дон-Фернандо? Странно: он так хотел видеть Рюи – и он всегда точен, как часы. Не заболел ли? Ну что ж, я думаю, мы не будем его ждать? Прошу, сеньоры. Инеса, ты мне поможешь?

Вместе с ИНЕСОЙ и частью Гостей идет к столу.

РЮИ (взял со стола какую-то книгу, раскрыл). Нет, вы только посмотрите! (Смеется. Идет к большому столу, где гости, и читает.) «О том, что есть торговля, и об искусстве тончайшем очарования покупателя. Посвящается императрице неба матери вечного слова, чистейшей деве Марии». Нет, это великолепно! (Смеется.)

БАЛТАСАР (сурово). Перестань, Рюи. Что тут смешного?

РЮИ. Нет, Балтасар, ты только… О торговле – деве Марии… Нет, не могу!

КРИСТОБАЛ (с добродушной усмешкой). Ты, Рюи, не шути с ним: ведь он у нас – ревнитель веры. Три месяца уже, как он стал el santo.

РЮИ. El santo?

КРИСТОБАЛ. Ну да. Бедный мальчик! Чему же там вас учили в Нидерландах? Ты не понимаешь?

РЮИ. Нет, сеньор отец, прошу вас извинить меня, но право же…

КРИСТОБАЛ. Я помню – это было очень торжественно, после мессы, собор полон рыцарей и дам. Вас было десять: не так ли, Балтасар? И каждому из десяти сеньор де-Мунебрага, инквизитор севильский, вручил вот этот белый знак. (Показывает на грудь Балтасара.) Тишина в соборе такая, что слышно было, как шуршали шелковые складки фиолетовой одежды де-Мунебраги. И в тишине каждый из десяти поклялся перед алтарем – бороться с еретиками, поклялся забыть, согласно заветам Христа, об отце, о матери, о братьях, и кто бы ни были еретики – всех предавать в распоряжение Святейшей Инквизиции. Обет тяжелый, но Санта-Крусы всегда в первых рядах сражались против врагов церкви – против турок, мавров и против…

РЮИ. Прошу прощения, сеньор отец. Но с маврами – Санта-Крусы, насколько знаю, сражались мечом, а не доносами. Я ушам не верю: испанский рыцарь – пойдет с доносом в инквизицию! И об этом так, вслух…

БАЛТАСАР (с шумом отодвигает кресло, берется за шпагу). Рюи, у тебя на щеке еще цел след от моей рапиры, и если ты…

КРИСТОБАЛ (хватает его за руку). Тише, тише. Вспомни, Балтасар, что Рюи уже три года не был в Испании и потому…

БАЛТАСАР. Там три года или не три года… Но должен же он понять, что служба инквизиции – это служба церкви, и потому это честь для каждого из нас! (Кулаком по столу.) Неужели же не ясно, что убийство, ложь – все, что угодно, ради церкви – благородней, чем благороднейший из подвигов ради сатаны и его слуг – еретиков?