Эльфрида Елинек: Болезнь, или современные женщины

Купающиеся орут во всю глотку.

О, спорт, спорт! Суперспорт! Спорт высоких достижений! Ради тебя, о, спорт, я даже отклонюсь с дороги! Ты, чудесный и еще не загрязненный водоем! Я хочу погрузиться в тебя. Однако при помощи натренированных движений я сохраняю доступ к воздуху. (Его уже едва можно понять. Шум.) Эмили! Тебе присущи задатки великой художницы, но в то же время — бухгалтера. Ты не должна этого недооценивать. До свидания!

Яркий, сильный, ослепляющий свет, как перед взрывом. Очень громкий шум, звуки купания. Потом резко наступает тишина.

2. Ландшафт справа — почти в полной темноте. Слева, напротив, — хорошее освещение, как и должно быть в кабинете врача. Входит консультант по налоговым вопросам др. Бенно Xундеркофер. Он заботливо ведет свою жену Кармиллу, она беременна, срок большой. На этой паре повисла людская цепь из пяти взрослых актеров, играющих детей. На них — роликовые коньки. Нужно по возможности создать эффект органных труб, то есть, самый маленький ребенок едет на корточках; чем старше ребенок, тем больше выпрямляется изображающий его актер. Как в шоу фигуристов. Дети в цепи безудержно носятся по помещению, опрокидывают вещи. Должно возникнуть ощущение стремительности. (На маленьких сценах, может быть, следует использовать пуанты?)

Бенно. Меня зовут Бенно Хундеркофер. Чтобы все с самого начала это знали. Я — консультант по налоговым вопросам. Моя профессия — спасать и помогать. Моя жена вновь созрела для родов. Если бы я мог избавить ее от этой работы.

Кармилла. Дом — мой. Я — не глина, в этом я тебя уже заверила.

Бенно. Ты пока еще неподвижна, как ужин. Но подожди немного, скоро ты снова будешь заглядывать в дверь сквозь сердцеобразное отверстие или играть на музыкальном инструменте.

Кармилла. Я — мечтательница и потому удовлетворяюсь малой толикой реальности. Играть на скрипке я никогда не училась.

Бенно. Тебя так легко реконструировать. Я все время удивляюсь. В тебе нет ничего особенного. Но внутри тебя многое зарождается. Я ощущаю живую потребность в обновлении вокруг меня. Я — хороший, солидный обод. А ты, Кармилла, — женщина маленькая, но великая! И уже в шестой раз. Супер!

Кармилла. В конце концов, я сделана из одушевленной материи, а не из праха. Я возникла из ребра. Разве это не говорит в мою пользу? Я мастерю, но ни к чему не привязываюсь. Скоро у меня снова будет красивая фигура.

Дети радостно орут.

Бенно. Кармилла, как мне описать тебя этим людям? Моя жена чувствует себя неуютно. Она приняла решение в пользу божественной заповеди. Больше всего это касается ее самой. Она выдерживает телесную нагрузку. В принципе, я ее хорошо понимаю. Я понимаю тебя, как абсолютно прямую линию, проведенную карандашом. Что мне сказать врачу, когда он придет? Что конкретно у тебя болит?

Кармилла. Я не знаю, куда я веду. Линия тоже этого не знает. Я говорю на родном языке, а также учу ему. У меня проблема. Я ничему не воспрепятствовала. Я выхожу из дома.

Бенно. Сейчас придет врач. Потерпи! А пока ты можешь и без его разрешения сесть в это приятное мягкое кресло. Как бы мне хотелось посидеть на твоем месте! А я покуда, в свойственной мне мягкой манере, позабочусь о наших малютках. Они принадлежат нам обоим. Не стоит благодарности. Я хорошо за ними слежу. Ты заметила, они уже могут говорить. Старшие даже успели выучиться иностранным языкам и переписываются. И в кого это они? Теперь я принимаю моих детей во внимание.

Он заставляет жену взобраться в гинекологическое кресло, радостно раздвигает ей ноги и закрепляет их в стременах. Она стонет. Младшие дети поспешно приближаются и, оттесняя друг друга, заглядывают матери между ног. Толкаются, хихикают и т. п. Старшие дети катаются вокруг и устраивают кавардак.

Кармилла. Я беспокоюсь, выключила ли я газ. А что будет со светом, с этим ненасытным источником потребления электроэнергии?

Бенно. Не беспокойся, скажу я на это. Я хорошо зарабатываю. Просто загадка, что творится у тебя в голове. Ты — как прекрасный день, который проживаешь, но потом не можешь сказать, почему.

Кармилла(стонет). Я — не половина и не целое. Я в промежутке. Мне присуща милая ничтожность.

Бенно все крепче привязывает ее к креслу, Кармилла сопротивляется. Но интонация обоих остается нейтральной, как при ничего не значащем разговоре.