Иван Вырыпаев: Танец «Дели»

МЕДСЕСТРА. А что вы делали на скотобойне?

ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Смотрела спектакль одного американского балетмейстера. Он поставил балет и сыграл премьеру на скотобойне, к общему ликованию американских критиков. Это был спектакль против войны в Ираке. Полный идиотизм. Бездарный спектакль, бездарная идея, пошлость и ничего больше. Но суть не в этом. Мои родители были вегетарианцами и я никогда не ела мяса с самого рождения и до вчерашнего дня. Но вот вчера я купила на рынке кусок свинины, пришла домой, отрезала маленький кусочек и засунула его в рот, и стала жевать. И прожевала. Я смогла прожевать и проглотить сырой кусок свинины. Вот с чего бы я хотела начать свой рассказ о том, что такое танец «Дели».

МЕДСЕСТРА. Я не понимаю.

ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Вся моя жизнь фальшь, — спектакль против войны в Ираке на мясобойне! Все кто восхищается танцем «Дели» все лгуны. Танец «Дели» не доступен нашему пониманию. В конце я проблювалась от этого мяса, и я упала в обморок вот что произошло. Писать про танец и не уметь танцевать — это хорошо прожитая чужая жизнь. Это как европейские сумасшедшие, которые борются за права чеченских террористов, за свободную Ичкерию в центре Парижа. Фальшь! Увлечение чужой жизнью, — это и есть духовная слепота. Рассказ о танце и сам танец — это не одно и тоже. Восхищаться танцем и танцевать — это не одно и то же. Танец «Дели» — это танец счастливого вегетарианца с куском сырой свинины во рту. Сострадание — вот чего не было в моей жизни критика, и нет ему там места. Сострадание — вот мерило честности и подлинного понимания вещей. Тот, кто сострадает, тот не ходит на митинги. Тот, кто по настоящему сострадает, тот не пишет статьи о театре, а занят исполнением своей роли.

МЕДСЕСТРА. Разве выступать против войны в Ираке это не сострадание?

ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Это интеллектуальная концепция. А подлинное сострадание не создает концепций. Жить чужой жизнью — это и значит жить внутри концепции созданной, тем, у кого нет сострадания и подлинного понимания вещей. Я прожила красивую жизнь, описывая ужасы и прелести мясобойни, а автор танца «Дели» сама была той коровой, с которой содрали кожу и повесили на крюк. Автор танца «Дели» это кровавая коровья туша, которая вдруг стала исполнять волшебный танец красоты. Тот, кто говорит о дерьме — тот дерьмо. А тот, кто говорит о красоте, тот красота. Лучше своя плохая жизнь, чем хорошая, но чужая. Фу!

Пауза. Входит Андрей.

ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Андрей!

Пожилая женщина встает, идет к нему. Они обнимаются. Пожилая женщина плачет. Стоят обнявшись.

МЕДСЕСТРА. Потому что вы не понимаете, что на конце смерть.

АНДРЕЙ. Что?

МЕДСЕСТРА. Вся фальшь и вся бессмыслица оттого, что вы не понимаете, что в конце всего находиться смерть.

АНДРЕЙ. Это вы, нам говорите?!

МЕДСЕСТРА. Всем. Я сама это недавно поняла.

АНДРЕЙ. Что она говорит, я не понимаю? Девушка, это вы к нам обращаетесь?

ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Она поняла, что когда-нибудь умрет, а ты еще не понял, что такое смерть. Вот, что она говорит.

АНДРЕЙ. Я не понял, что такое смерть? Кому она это говорит?! Я не понял? Это вы мне сейчас сказали? Это я не знаю, что такое смерть? Я не знаю?! Я?! Я стою здесь, в этом месте, по поводу…

Андрей срывает и кричит.

АНДРЕЙ. По поводу смерти! Вы же прекрасно знаете, что мы здесь по поводу смерти!

МЕДСЕСТРА. Не своей смерти.

АНДРЕЙ. Что?

МЕДСЕСТРА. Простите, я должна уйти. Подождите здесь, я скоро вернусь, сообщу вам все, что нужно будет сделать.

Медсестра уходит. Андрей сидит на диване рядом с пожилой женщиной.

Пауза.

АНДРЕЙ. Разве эта чужая смерть? Разве это смерть чужого мне человека?

ПОЖИЛАЯ ЖЕНЩИНА. Она хотела сказать, что смерть, пуская даже не чужого тебе человека все равно, это чужая смерть, в том смысле, что не твоя.

АНДРЕЙ. Что это за слова? Не понимаю не единого слова! Я не понимаю, того, что вы тут мне говорите! Я потерял близкого мне человека. Я знаю, что такое смерть! Вот она смерть передо мной, я ее вижу! Вот она!

Пауза.

АНДРЕЙ. Сколько слов. Сколько вы все время произносите слов. Говорите, говорите. Одна идея сменяет другую, потом еще. И вы все говорите, говорите. Столько слов. Столько слов. Вот в чем истинное преимущество танца над всеми — в молчании.

Пауза.

АНДРЕЙ. В начале было молчание, и молчание было у Бога, и молчание было Бог.

Пауза. Входит АЛИНА ПАВЛОВНА. Она идет еле передвигая ноги, опираясь на трость. Пожилая женщина и Андрей помогают ей усесться на диван.