Валентин Свенцицкий - Наследство Твердыниных

А н д р е й И в а н о в и ч. Куда?..

А н н а В а с и л ь е в н а. В Красный Яр. Прокопий Романович посылает.

А н д р е й И в а н о в и ч ( в отчаянии) . Ни за что! Не пущу я… Не могу я один здесь остаться.

А н н а В а с и л ь е в н а. Одному-то лучше, Андрей Иванович.

А н д р е й И в а н о в и ч. Я с Прокопием не могу… Пусть Сима. Я лучше руки на себя наложу – а один не останусь здесь.

А н н а В а с и л ь е в н а. Ну нет, Андрей Иванович, Сима завтра уедет.

А н д р е й И в а н о в и ч ( поражённый) . Да ты что, Аннушка?

А н н а В а с и л ь е в н а. Уедет, и всё тут.

А н д р е й И в а н о в и ч. Я ему скажу. Я ему всё скажу. Он поймёт и не поедет. Не может же Прокопий Романович силой заставить.

А н н а В а с и л ь е в н а. Уедет. Нельзя ему тут остаться.

А н д р е й И в а н о в и ч. Почему? Господь с тобой!

Анна Васильевна молчит. Пауза.

Говори же, Аннушка, что ещё тут случилось?.. Господи, главное – силы нет! Эх! кабы другой кто на моём месте…

А н н а В а с и л ь е в н а. Коли так, Андрей Иванович, и вы хотите по-своему сделать, Симу здесь оставить…

А н д р е й И в а н о в и ч. Обязательно!

А н н а В а с и л ь е в н а. Лучше я вам тогда всё скажу…

А н д р е й И в а н о в и ч. Конечно, скажи, Аннушка…

А н н а В а с и л ь е в н а. Вы хоть убейте меня за это – а скажу. Не хотела вас расстраивать. Жалко мне вас. Вы как родные мне.

А н д р е й И в а н о в и ч. Говори, Аннушка, не мучай… Господи, неужели ещё что-нибудь!..

А н н а В а с и л ь е в н а. Сима нехорошо делает. Он с вашей невестой… Софьей Григорьевной… любовью занимается…

А н д р е й И в а н о в и ч. Что?.. что?..

А н н а В а с и л ь е в н а. Обманывает вас Софья Григорьевна с Симочкой… вот что!

А н д р е й И в а н о в и ч ( кричит) . Молчать! Вон!.. (Вне себя бросается к Анне Васильевне, она в ужасе жмётся к стене.) Вон из моего дома… Вон!.. Вон!..

Комната Симы наверху. Такая же низкая и мрачная, как комната первого действия, только гораздо меньше. На полу верёвки, оборванная бумага, несколько уложенных вещей. На столе охотничьи принадлежности: ружья, револьвер, нож, ягдташ. Паранькаи Анна Васильевназавязывают корзину.

П а р а н ь к а. И что это за мода вышла, Анна Васильевна: на голове ляпушка, а тут рога… Смотреть нехорошо.

А н н а В а с и л ь е в н а. Завязывай, завязывай, после расскажешь.

П а р а н ь к а (завязывает) . А то ещё на бульваре вчерась. Вот смех-то! Барыня, видать, богатая: чисто одета. Идти-то нельзя ей – так она по капельке щепетит, (показывает руками) так вот и щепетит, и щепетит…

А н н а В а с и л ь е в н а. Меньше бы ты по бульварам бегала – лучше было бы.

П а р а н ь к а (обиженно) . Что уж вы, Анна Васильевна, разве я какая-нибудь мигульница? На Троицу-то, чай, всякий на бульвар выходит.

А н н а В а с и л ь е в н а. Сбоку-то, сбоку подтяни… Вот так. Ну, теперь хорошо. Давай вниз снесём, просторнее будет.

П а р а н ь к а (показывает на ружья) . А эту страсть-то укладывать?

А н н а В а с и л ь е в н а. Нет, не надо. Пусть сам укладывает… Под низ подымай… вот так.

Уносят корзину. Пауза. Быстро входит Пётр Петрович, за ним Софья Григорьевна.

П ё т р П е т р о в и ч. Здесь не помешают.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Уйдёмте лучше… Я боюсь говорить здесь…

П ё т р П е т р о в и ч. У нас времени нет. Необходимо сейчас же всё решить.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Я, кажется, ни на что не способна… решайте сами…

П ё т р П е т р о в и ч. Я давно решил… А вы?..

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не знаю… ничего не знаю… Всё у меня спуталось… я точно во сне или в бреду…

П ё т р П е т р о в и ч. Вы успокойтесь. Рассуждайте хладнокровно. Сегодня Прокопий всех отсылает в деревню для того, чтобы остаться с Андреем вдвоём. Вы знаете Андрюшу лучше меня. Прокопий в два дня заставит его согласиться на всё. Ведь так?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Да, заставит.

П ё т р П е т р о в и ч. Вы понимаете, что это значит?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Да… кажется…

П ё т р П е т р о в и ч. Это значит – всему конец. Нищенство, унижение, выпрашивание подачек от Прокопия, который будет издеваться над нами.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Боже мой, но что же делать?

П ё т р П е т р о в и ч. Постойте. Скажите сначала прямо: хватит ли у вас силы примириться с этим и от всего отказаться?

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Нет… Кажется, нет…

П ё т р П е т р о в и ч. А если так – выход нам с вами один.

С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Жутко… Даже думать об этом жутко… Я всё понимаю, со всем соглашаюсь, но, как доходит до этого… всё путается, расплывается… И я чувствую, что нет у меня ни мысли, ни воли… Кошмар какой-то…