Владимир Валуцкий - Зимняя вишня (сборник)

Нарты удалялись от незнакомого нам стойбища, на краю которого собрались чукчи проводить начальника.

Помахав на прощание рукой, Алексей укрылся за спиной Вуквутагина от встречного ветра.

— Здесь, пожалуй, с бани придется начинать… — пробормотал он. — Яндракинот — там кирпичный завод… Инчоун…

— Завод — табак делать, — сказал Вуквутагин.

— Табак отомрет, — пояснил Алексей. — Не будет курящих при социализме… В Инчоуне мы, пожалуй, планетарий отгрохаем.

Нарты поднялись по склону сопки и остановились. Внизу простиралась тундра — на много километров вокруг.

— Жаль… Хорошее место пропадает, — сокрушенно покачал головой Алексей. Он в задумчивости теребил ухо. — А ну, Вуквутагин… встань вон там… Повыше. Руку вытяни…

Алексей отбежал на несколько шагов и поглядел на фигуру Вуквутагина снизу.

— Точно, — с удовлетворением заключил он. — Памятник здесь поставим товарищу Глазкову! На виду у всего чукотского пролетариата!.. Он вытащил листок, но в это время Вуквутагин что-то крикнул, указывая протянутой рукой в тундру.

Алексей обернулся.

— Наши!.. Ура!.. Наши идут!..

По склону соседней сопки опускались тяжело нагруженные нарты. Упряжка Алексея понеслась им навстречу.

— Ура!.. Товарищи!..

И вдруг, когда до встречи оставалось шагов сто, произошло непонятное.

Нарты резко остановились и, развернувшись, понеслись прочь.

И сразу же вдогонку им загремели выстрелы.

Снежная пыль летит из-под полозьев. Легкие нарты с Алексеем и Вуквутагином все дальше уходят от белых.

Следом за нартами петуховского воинства из-за холма выскочила еще одна упряжка.

— Подлый душа!.. — кричал кавказец. — Остановись, покажи твой офицерский честь!

Петухов, не оборачиваясь, погрозил каюру револьвером.

— Ах ты, джигит собачий!.. — кавказец пустил свои нарты наперерез петуховским. — Сам себе больше знаешь, да?!

Секунда — и упряжки столкнулись, превратившись в мохнатый, визжащий клубок. Петухов и кавказец отлетели в сторону, вскочили и, увязая в снегу, продолжили погоню пешком.

А сзади со склона уже катились нарты с остальными анадырскими министрами.

Упряжка начальника Чукотки влетела в Уйгунан, с разгону остановилась перед домиком.

Алексей ворвался в комнату.

— Арестованный! — крикнул он. — От вашего поведения эту минуту будет зависеть решение суда! — И, схватив пачку патронов, выбежал обратно.

На краю поселка за сугробами залегла цепь — человек тридцать мужчин во главе с Алексеем. Дула винтовок упиралигь в горизонт, пока безлюдный.

Чукчи держали пальцы на спусковых крючках, но вели себя как-то странно: переглядывались, вздыхали и, видимо, не очень хорошо понимали, что от них требует начальник.

Но вот вдали показалась черная точка.

— Товарищи! — приподнялся Алексей. — За социалистическую Чукотку! Залпом!.. Огонь!..

Над тундрой щелкнул одинокий выстрел.

Вместо одной на горизонте теперь чернело несколько точек, и они, приближаясь, росли. Чукчи по-прежнему лежали и не стреляли.

— Товарищи!.. — Алексей побежал вдоль цепи. — Что же вы, товарищи!.. Пора уже!.. Огонь!..

Выстрелил Вуквутагин. Остальные ружья молчали.

— Что же вы, товарищи?.. — растерянно повторил Алексей, опуская маузер. — Вуквутагин!.. Что же они?.. Почему не стреляете?.. — закричал он, толкнув ближайшего чукчу.

Тот виновато посмотрел на Алексея, передернул затвор, прицелился и… опустил ружье.

— Человека!.. — кивнул он.

— Ну и что?.. — Человека — стреляй нет… Нерпа — стреляй, песец — стреляй, человека — нет… — И чукча, отложив ружье, поднялся.

За ним, стараясь не глядеть на Алексея, начали подниматься остальные.

— Да какая же это человека?.. Это ж белые!.. — Алексей метался от одного к другому. — Они же за купцов, за мировой капитал!.. Товарищи чукчи!.. Что же с социализмом-то будет?

Со стороны нападающих понеслись выстрелы. Один из чукчей упал, и красная струйка потекла на снег.

Дверь курятника выломана…

Храмов лихорадочно возится у сейфа.

Вздрагивая от каждого выстрела, он тщетно набирает комбинации цифр. Стрельба все громче, ближе. Храмов обхватил сейф руками и попытался его приподнять.

В дом вбежали Алексей и Вуквутагин.

Храмов заслонил ящик телом.

Алексей попробовал оттащить Храмова от сейфа, но тот уперся ногами в пол, сопел и не поддавался.

Тогда Вуквутагин ухватил его за ноги. Храмов разжал пальцы, упал навзничь.

В оцепенении он смотрел, как Алексей открывает сейф, вытаскивает деньги, пояс и кидает все это в мешок.