Юрий Поляков - Как боги. Семь пьес о любви

Лера. Рассказывай! И не ври! Ты меня знаешь… (Смотрит вниз.)

Сергей. Хорошо. Хорошо! Только не делай глупостей! Расскажу. Слушай, Кошельков! Слушай! Я всю жизнь был честным журналистом. Старался быть честным.

Игорь. Перестарался…

Маша. Не мешай!

Сергей. …Я писал честные статьи. Мне давали премии за журналистскую отвагу, били в подъезде. И ничего не менялось. Я разоблачал мерзавца, его снимали с должности и тут же назначали на другую. Я обличал бандита, а через две недели в нашей газете этот же бандит давал интервью: сколько он пожертвовал на храм, а сколько на детский дом. Я врывался в кабинет к главному, стучал кулаком, но он объяснял: у нас свобода слова. И я понял, что моя правда — всего лишь остренькая приправа ко лжи. Чтобы побольше сожрали! А журналистика — это просто универсальный способ любое вранье превращать в правду. И больше ничего! Тогда я решил: соберу много таких досье, продам и открою свою газету. Честную. Она так и будет называться «Честная газета»…

Игорь. А галстучек-то у тебя не дешевый!

Сергей. Чего ты привязался к моему галстуку?!

Игорь. А вот чего! Я кидаю лохов, просто потому что кидаю! А такие, как ты, нагадят, а потом так все повернут, будто слепого через дорогу перевели… Даже-даже…

Лера (мужу). И это все?

Сергей. Да, это все…

Лера устало сходит с подоконника, вынимает маленький диктофон и протягивает мужу. Нажимает кнопку, слышна запись: «Она так и будет называться „Честная газета“… А галстучек у тебя не дешевый!»

Лера. Возьми! Этой твоей должно понравиться…

Сергей (берет диктофон). Ну зачем ты так?..

Антон. По-озвольте! Откуда диктофон?

Лера. Я уговорила мужа прийти сюда, чтобы написать статью о свингерах… Бомбу…

Антон (вставая). Знаете, я думал, что иду в приличный дом, а тут, извините великодушно, жулики и шантажисты. Ты, Кси, можешь оставаться, а я, пожалуй, пойду… (Направляется к двери.)

Кси. Тоша, я не въезжаю! Ты куда? А бабульки?

Антон. Не заработала.

Кси. Как это не заработала? Да я тут уже три часа парюсь, хренотень слушаю, клею уши на чужой базар!

Игорь. Тоша, у тебя с женой рыночные отношения? Как это тебе удается? У меня не получается.

Кси. Да какая я ему жена!

Маша. А кто же?

Кси. Просто знакомая.

Лера. И где же вы познакомились?

Кси. Где, где… На улице. Где же еще?

Игорь. А что ты делала на улице?

Кси. А что обычно делают на улице? Идут или стоят.

Игорь. Ну так ты шла или стояла?

Кси. Стояла, естественно. Если будешь ходить, много не выходишь. Стою на Ленинградке. Подъезжает этот полкан на «вольве» и предлагает за двести баксов стать его женой и поиграть в ромашку.

Маша. Ромашка-то при чем?

Лера. Это у молодежи так групповой секс называется.

Игорь. Ну ты, Тоша, и жучила! Проститутку нам подсунул!

Кси. Сам ты проститутка. Я студентка!

Игорь. Врешь!

Кси. Не вру!

Игорь. Покажи студенческий билет!

Кси. Смотри! (Показывает.)

Игорь (читает удостоверение). Точно. Текстильный институт. Ситценабивной факультет. Четвертый курс. Как же вы, Курагина Ксения Николаевна, дошли до такой жизни?

Кси. А вот так! Приехала в вашу драную Москву, пошла в институт документы сдавать. А в приемной комиссии подходит ко мне один гусь вроде Тоши, отводит в сторону и спрашивает тихо-тихо: «Девочка, ты очень хочешь поступить?» — «Очень!» — «Тогда приезжай ко мне на дачу…»

Лера. И ты поехала?

Кси. А что мне делать оставалось? (Всхлипывает.)

Игорь. Где-то я уже слышал такую историю…

Маша. Я даже знаю, где именно…

Кси. Значит, я вру, да?

Игорь. Конечно, врешь! Придумала жалобную историю и дундишь клиентам, чтобы слезу вместе с баксами вышибить…

Кси. Да пошел ты!

Лера. Допустим, ты не врешь. А потом? Зачем потом-то?

Кси. Ну ты спросила! Стипендия меньше, чем у того гуся клюв. Идешь по Москве, смотришь на витрины и сопли глотаешь. Это ведь только манекенов задаром одевают. А тут еще мать позвонила: отец запил, из дому вещи понес. Посмотрела я, как девчонки из общаги по такой жизни крутятся, и пошла на просмотр — сдаваться…