Юрий Поляков - Как боги. Семь пьес о любви

Федор Тимофеевич. Лида, зачем ты ему это рассказываешь? Он все равно не поймет.

Юрий Юрьевич. Да, не пойму! Я тупой. (Елене.) Вы тоже так считаете, Елена Константиновна?

Елена. Нет, вы совсем не тупой. И в том, что касается бизнеса, иногда принимаете такие решения, что я вами даже восхищаюсь. Но вместе с тем, вы не понимаете самых простых вещей…

Юрий Юрьевич. Да! Не понимаю! Не могу, например, понять, зачем вы нацепили этот костюм? Даже не костюм, а мышиную шкурку в человечий рост.

Елена. Я же говорю, самых простых вещей вы не понимаете.

Возвращаются Костя и Сергей Артамонович с тарелками.

Костя. Хорошие девочки — накрыли стол! А мы грибков, колбаски, сальца… Садимся!

Юрий Юрьевич. Болик, отстегни профессора! Пусть поклюет с общественностью.

Болик. А он не будет драться?

Лидия Николаевна. Нет, нет… Он смирный.

Болик направляется отстегивать профессора. Все рассаживаются. Юрий Юрьевич устраивается между Еленой и бабушкой. Сергей Артамонович между Еленой и Костей.

Лидия Николаевна. Костя, надо Марину позвать!

Костя. Не надо. Она сказала, что мы давно чужие и моя жизнь ее не интересует. Чужой — так чужой. Она, между прочим, за вещами своими приехала. За что пьем!?

Сергей Артамонович. Странный вопрос! Конечно, за новоиспеченного графа Федора Тимофеевича. Погодите, граф сейчас спустится…

Костя. Папа, не томи!

Юрий Юрьевич. Болик, в чем дело?

Болик. Ключ от наручников не могу найти…

Юрий Юрьевич. Уволю! Ищи!

Болик начинает бродить по квартире в поисках ключа.

Сергей Артамонович. Ну, ничего, мы графу наверх передадим.

Федор Тимофеевич. Я не пью по утрам. И я не просил вас делать меня графом!

Юрий Юрьевич. Давайте лучше выпьем за Костино открытие! Вы, кстати, пока о нем никому не говорили?

Костя. Нет.

Юрий Юрьевич. И не говорите. Пьем за открытие века!

Болик (пытаясь отобрать рюмку у шефа). Шеф, органолептика…

Юрий Юрьевич. Да иди ты со своей органолептикой! С чего ты взял, что меня здесь отравят? Интеллигентная семья. Ищи, бестолочь, ключи! (Поворачивается к Елене.) Елена Константиновна, вы же не станете меня травить?

Елена. Нет. Мне вас жалко!

Юрий Юрьевич. За фунговит!

Все выпивают и закусывают.

Сергей Артамонович. Ах, какие грибочки! Граф, грибочков!

Лидия Николаевна. Федя, я тебе сейчас подам…

Федор Тимофеевич. Не хочу.

Костя. Это ты, папа, зря. Грибы фактически заменяют мясо.

Сергей Артамонович. А правда, что грибы не растения, а скорее даже животные такие?

Костя. В известной степени, ведь они не синтезируют хлорофилл, как растения, а отбирают его у других, как животные.

Федор Тимофеевич. И новые русские.

Юрий Юрьевич. Болик, не надо искать ключи! Профессор наверху посидит.

Костя. Давайте выпьем за грибы — надежду всего человечества!

Лидия Николаевна. Костя, не части!

Все выпивают и закусывают. Болик вздыхает, завистливо поглядывая на выпивающих, бродит вдоль полок, берет большой альбом, садится в кресло и разглядывает картинки в течение всего разговора.

Костя. Теперь, после открытия фунговита, не страшен никакой голод. Мы накормим человечество грибами! Никакого золотого миллиарда, никакого третьего мира. Это реальное, пищевое равенство!

Лидия Николаевна. Я всегда знала, что социализм победит. Пусть даже не с помощью пролетариата, а с помощью грибов.

Юрий Юрьевич. Скажите, а белых или, допустим, подосиновиков всем хватит?

Костя. Нет, конечно. Но есть ведь опята, сыроежки, валуи, наконец…

Юрий Юрьевич. Равенства никогда не будет. Человек, которого кормят валуями, всегда будет мечтать о белых, в крайнем случае о подосиновиках.

Лидия Николаевна. А я и не отрицаю классовую борьбу на первых порах. Но в конце концов человечество выработает единый вид грибов, чтобы никто никому не завидовал.

Юрий Юрьевич. А если он окажется невкусным?

Лидия Николаевна. Какая разница? Других-то грибов не будет.

Елена. Не спорьте с бабушкой! Она до пенсии преподавала научный коммунизм в торговом институте и в совершенстве владеет диалектикой.