Иван Лажечников - Вся беда от стыда

Виталина (побледнев). Парфеныч!.. он подает радостный знак...

Леандров. От которого вы, однако ж, перепугались.

Виталина (грустно). Да, он решает судьбу Наташи.

Леандров. Мы сорвем этот значок и водрузим на место его свое знамя.

Виталина и Леандров.

Виталина. Слушайте же... время дорого. Года четыре тому назад, здоровье мое было так плохо, что я думала умереть. Жаль было мне более всего Наташу: я оставляла ее непристроенною, как бы хотела. Дитя было такое прекрасное, умное, доброе, так меня любило! Хоть имение мое благоприобретенное, но Наташа не дворянка: оно не могло перейти в ее руки. Наличных я тогда не имела... В этом горе я обратилась к Парфенычу... Вы знаете его?..

Леандров. Помню, помню; был в числе дворни вашего мужа, управлял вашим имением и порядочно обирал вас.

Виталина. Какой, Парфеныч не ворует!.. Наш оказал много заслуг мужу по тяжебным делам, за что и дана ему была отпускная. Он был некогда, по-тогдашнему, адвокат-самоучка — нынче счастливые времена для такого рода адвокатов прошли — записался в купцы и женился на бедной дворянке.

Леандров. Вот почему вспомнил я давеча фамилию Мухоморова. Так это с сынком его познакомить меня изволили?

Виталина. Так точно; молодой человек очень образованный.

Леандров. Говорят: отец юрист! юрист?.. сбил меня с толку. Думал, не сын ли какого юрисконсульта или по крайней мере прокурора.

Виталина. Рассуждали мы с Парфенычем, как помочь горю, и присудили. Написала я заемные письма на имя его во сто тысяч с тем, чтоб он после моей смерти взыскал деньги с имения моего и отдал Наташе в приданое. С этим вместе Наташа обязана была выйти за его сына.

Леандров. Хитро придумано! (В сторону.) С моим сыном на одной доске сын Парфеныча... Уф! скреплюсь и полезу для него хоть в удавку.

Виталина. Молодой Мухоморов непротивной наружности, не глуп, получил сначала воспитание у меня в доме, потом в университете, вступил на службу с прекрасными надеждами: чего ж было лучше для моей воспитанницы! По рождению он не мог гнушаться происхождением своей невесты; это еще более укрепило меня в моем намерении. Я выздоровела... и напоминая о заемных письмах Парфенычу, получила их назад. Вы, конечно, оцените этот благородный поступок.

Леандров. Честно, если он и тут не хитрил насчет благородства вашей души.

Виталина. Впоследствии отложили мы свадьбу до того времени, когда Павел Флегонтыч получит чин коллежского асессора. Это даст ему возможность укрепить за собой деревни, которые отдаю в приданое Наташе. Отец ждал с часу на час рокового чина, с утра до ночи жил в почтамте. Вы слышали, он уже едет с вестию, для него приятною... это доказывает значок, который он выставил над экипажем... Жених приехал из Петербурга и предъявил свои права... Скажите теперь, что вы сделали бы на моем месте?

Леандров. Слово честное — великое дело. Но я знаю, исполнение этого слова убьет моего сына, или он убьет своего противника. Таков я сам был в молодости. Нельзя ли, однако ж, найти средств, чтоб сами Мухоморовы отказались от своих прав?

Виталина. Не придумаю.

Леандров. Чувствует ли она склонность к молодому человеку?

Виталина. Павел Флегонтыч приезжал к нам каждый год в отпуск; я полагала, что он ей не противен, но...

Леандров. Но... доскажите, ради Бога...

Виталина. Признаюсь, с тех пор, как явился к нам ваш сын, я заметила в ней большую перемену, и это меня очень, очень огорчает. Не скажу вам ничего более, потому что ничего более не знаю.

Леандров (немного подумав). Знаете ли что? Парфенычу и его сыну нужны деньги: уговорим их взять деньги и отступиться от невесты.

Виталина. Согласится ли на это Павел Флегонтыч, который влюблен не менее вашего сына?

Леандров. Дайте только слово не мешать молодым людям разобраться самим, то есть позволить Наталье Ивановне сделать выбор, а за остальное я берусь.

Виталина. Препятствовать счастью ее? Боже меня сохрани! Для него пожертвовала бы я своим.

Перед концом разговора ставят стол на площадку и на него самовар и чайный прибор; Гориславская садится на стул, ближе к авансцене, и готовит чай; Медовицына, Сергей Петрович, Павел Флегонтыч и несколько девиц располагаются кто на садовых скамейках, кто на стульях. Слышны крики: «Коллежский асессор! ура, ура! коллежский асессор!»