Григорий Гольдштейн - Художественный свист. Пьесы

Действие происходит в Москве.

АЛЛА, ГЛЕБ

ГЛЕБ. Алла, ты можешь не мешать ребенку!

АЛЛА. Она уже два часа не подходит к телефону.

ГЛЕБ. Ей сейчас не до тебя.

АЛЛА. Хорошо, но два часа!

ГЛЕБ. Это я виноват – похоже, сама ты давно отвыкла. ( Смеется. ) Да ладно дуться! Я же тебя люблю…

АЛЛА. Уйди, прошу тебя…

ГЛЕБ. Аллусь, надо быть современным человеком, продвинутым.

АЛЛА. Знать бы, что это.

ГЛЕБ. Давай, я тебе покажу…

АЛЛА. Отстань!

ГЛЕБ. Понимаю, вообразить, что там вытворяет твоя собственная дочь на пару с молодым человеком – это не каждая мать выдержит.

АЛЛА. Болтун!

ГЛЕБ. Ты хоть поучила ее чему-нибудь?

АЛЛА. Сейчас как тресну тебя по башке, вот увидишь, дошутишься!…

ГЛЕБ. Киска!

АЛЛА. Почему ты вообще решил, что у нее свидание?

ГЛЕБ. От тебя услышал.

АЛЛА. Я сказала только, что у нее будут гости. Кстати говоря, у нас тоже.

ГЛЕБ. Ты кого-то пригласила?

АЛЛА. Не я, Маша.

ГЛЕБ. Как это?

АЛЛА. Она сказала, что позвала гостей и к себе, и к нам.

ГЛЕБ. Что значит к нам?…

АЛЛА. Глеб, я давно перестаю что-либо понимать.

ГЛЕБ. Кто же нас посетит?

АЛЛА. Вопрос.

ГЛЕБ. Можно было его задать.

АЛЛА. Ты же знаешь, как с ней разговаривать!

ГЛЕБ. Ну, сходи к ней. Тебе трудно сбегать в соседний подъезд?

АЛЛА. У нее темно. Мы проходили, в окнах свет не горит.

ГЛЕБ. Тем более сходи. Может, увидишь нечто захватывающее.

АЛЛА. Опять остришь?

ГЛЕБ. Почему? Если контролировать свою дочь, так уж во всем. Или убедишься, что ее дома нет. ( Смеется. ) Скорее всего, она не одна, потому и не берет трубку. Я думаю, что после всех развлечений усталые и довольные они придут вместе с кавалером – вот тебе и вся интрига.

Небольшая пауза.

АЛЛА. Что-то здесь не так, я чувствую… Последнее время она с кем-то встречается, ходит затуманенная, но ведь меня не обманешь – это не любовь. У нее в глазах радости нет.

ГЛЕБ. Да все придет! Пусть чаще общается с мужиками – радость появится.

АЛЛА. Пошляк! Ну, что ты за пошляк! ( Смеется. )

ГЛЕБ. Я не прав?

АЛЛА. Уйди, Глеба, потом…

ГЛЕБ. Эти потом мне надоели!…

АЛЛА. У тебя скоро футбол начнется…

ГЛЕБ. Змея! Вот теперь я вижу, в кого твоя дочь!

Небольшая пауза.

Сегодня целый день тебя вспоминал…

АЛЛА. Не ври!

ГЛЕБ. Клянусь! Брал интервью у одного демократического деятеля…

АЛЛА. Либерально-демократического?

ГЛЕБ. Нет, не либерального, просто демократического. Да это все равно, они там из одной шинели… А он мне про увеличение расходов на культуру. Выборы, понимаешь ли! Я ему твои слова: «Там же воруют! Вы разве не знаете, что любой советский народный артист, который кричит „дайте денег на культуру!“, имеет в виду в первую очередь себя! Может, наоборот – заботясь о культуре, не давать ему ничего и послать подальше?» Бесполезно!

АЛЛА. Ты с ними споришь?

ГЛЕБ. Нет, конечно. Так получилось, муха укусила. Он же думать не приучен, может только излагать платформу с грехом пополам. Его копни, там одни общие места. Редкостный болван! Приходится брать интервью, не задавая вопросов. ( Берет газету. ) Так… Когда у нас футбол?…

АЛЛА подходит к телефону и набирает номер.

АЛЛА. Молчок. Непонятно. ( Кладет трубку. ) Машка объявится, вместе поедим, хорошо?

ГЛЕБ кивает.

Пауза.

Ты знаешь, эта ее работа…

ГЛЕБ. Что опять?

АЛЛА. Конечно, и современная, и престижная. Маша к ней так стремилась!…

ГЛЕБ. Больше не нравится?

АЛЛА. Нет, что ты, она ходит с большим удовольствием…

ГЛЕБ. Ну?

АЛЛА. Понимаешь, я замечаю, она становится… как бы это поточней сказать?… все грубее, циничнее.

ГЛЕБ. Может, это хорошо, если человек учится смотреть на вещи трезво?

АЛЛА. Глеб, цинизм и трезвость не одно и то же.

ГЛЕБ. По мне, чем циничней она будет думать о жизни, тем ближе окажется к истине.

АЛЛА. Не говори ей этого, пожалуйста.

ГЛЕБ. Как знаешь. Только ты зря стараешься ее от всего оградить. Это и невозможно.

АЛЛА. Мне хочется, чтобы она добрее смотрела на мир.

ГЛЕБ. Боюсь, ты сильно заблуждаешься. Еще чуть-чуть, и рядом с ней мы окажемся замшелыми романтиками.

АЛЛА. Ты серьезно?

ГЛЕБ. Увидишь!

АЛЛА. Ужас!… Ты не мог бы поговорить с Феликсом?

ГЛЕБ. О чем?

АЛЛА. Узнать, вдруг эта работа не для нее.

ГЛЕБ. Почему ты так решила?

АЛЛА. Звонила ей сегодня, но она не могла долго разговаривать, была занята. Сказала, что думает о гомосексуалистах.