Рональд Харвуд - Квартет

СИССИ. Я знаю, кто это, я видела ее, я видела ее, ты прав, это важная персона, но ты никогда, никогда, никогда не догадаешься, кто это…

УИЛФ. Ну, говори же, не мучай нас…

СИССИ. Я видела ее, я видела ее, грозная, как сама жизнь и вдвое великолепней, чем прежде…

УИЛФ. Ну, кто же, бога ради?

СИССИ. Ты никогда в это не поверишь! Проклятие, как ее зовут..?

УИЛФ. Ну же, Сисси.

СИССИ. Провалилось. Минуточку, сейчас вспомню, начинается на Дж…

УИЛФ. Дж…Дж… женщина, надо подумать…

СИССИ. Сопрано, знаменитое…

УИЛФ. Знаменитое сопрано, начинается на Дж. Джали-Курчи.

СИССИ. Нет, нет, она умерла. Разве не так?

УИЛФ. Не удивился бы. Ну, Сисси, думай.

СИССИ. Джильда! Наша Джильда!

УИЛФ. О! Дж, Джильда, да наша Джильда. Ты имеешь ввиду Джин Хортон…

СИССИ. Наша Джильда!

СИССИ. Да! Какой ты умный! Да, Джин Хортон.

Реджи мрачнеет.

УИЛФ. (внезапно осознав ) Джин Хорто? Здесь? Боже милостивый.

Затем вместе с Сисси они смотрят на Реджи, который явно огорчен и нервничает.

С тобой все в порядке, старина?

РЭДЖ. Джин? Здесь? Ты уверена?

СИССИ. Несомненно. Сам Дуче ее представлял. Он купался в лучах ее славы. Он выглядел, как кобель, которому только что сообщили, что его не собираются кастрировать.

РЭДЖ. Джин. Здесь.

Небольшая, напряженная пауза.

УИЛФ.Спокойно, Рэдж, спокойно…

РЭДЖ. Но… но как они могли сделать это, не предупредив меня? Они же знают. Это недопустимо.

Напряженное молчание.

СИССИ. Я сказала вам, что получила чек за свою Розину в «Цирюльнике»?

РЭДЖ. Это чудовищно.

СИССИ. Нет, нет, нет, заплатили мне совсем немного.

Пауза.

УИЛФ. После тебя она вышла замуж за Фредди Мильтона?

РЭДЖ. Да. А после Фредди Мильтона был Майкл Риц, а после — Майкла Рица… ( он убит )

СИССИ. И она крутила с Энрико Кардинале, разве нет? Это было во всех газетах.

УИЛФ. Мне всегда казалось, что он не по тем делам…

СИССИ. Нет, он был довольно крепкий мужчина. Правда не ловкий. Ты его знал, Реджи? Он был похож на зонтик, вывернутый ветром на изнанку…

УИЛФ. Замолчи, Сисси…

РЭДЖ. Это возмутительно. Это грубо и жестоко. Они же прекрасно понимали…

УИЛФ. Возможно, и нет, ты же знаешь, какие они…

РЭДЖ. Они должны были посоветоваться со мной. Я напишу своему адвокату. Я не позволю так со мной обращаться. Что они себе думают? Я уеду. Я найду, где жить (Он останавливается, почувствовав беспомощность.) Но куда мне идти? У меня нет ничего. Ничего. Нигде.

УИЛФ. Ну же, ну же, старина. ( Осторожно ) Вы были вместе не долго, не так ли?

РЭДЖ( сквозь зубы ) Нет. Не слишком долго.

Небольшая пауза.

УИЛФ. Я всегда думал, что она фригидна.

РЭДЖ. Но они должны были меня предупредить.

УИЛФ. Возможно, они не знали…

СИССИ. Если это утешение, она ужасно постарела.

УИЛФ. Сколько же ей сейчас?

СИССИ. Немного больше, чем мне…

УИЛФ( поддразнивая ). Как? Почти девяносто?

СИССИ. Какая глупость. Намного, намного меньше. Намного. Но она выглядит столетней. Пойду узнаю, что происходит. Я вернусь…

Она поспешно выходит. Уилф подходит к Рэджи.

РЭДЖ. Я не хочу говорить об этом!

УИЛФ. И не надо.

РЭДЖ. И уж во всяком случае, не надо меня жалеть.

УИЛФ. Я? Жалеть? Да я вообще не знаю, что такое жалость.

РЭДЖ. В моем возрасте я в этом не нуждаюсь.

УИЛФ. Хочешь побыть один?

РЭДЖ. Я же сказал, мне не надо сочувствия.

УИЛФ. Я пошел.

РЭДЖ. Нет, не уходи.

Уилф мурлыкает что-то себе под нос.

И перестань мурлыкать, пожалуйста, что за отвратительная привычка.

Уилф замолкает.

Это действительно чудовищная несправедливость. Здесь было так спокойно. Так приятно. Теперь Джин. Я старался забыть прошлое. Я вычеркнул ее из жизни. Я не хочу опять этих страданий. Я научился жить настоящим. Теперь это. Это проснуться от наркоза и увидеть жуткую реальность. Вот почему мне на самом деле нравиться стареть. Годы помогают тебе забыть то, что должно быть забыто. Пусть это странно, но я получаю удовольствие оттого, что мой организм все меньше и меньше зависит от мелочных амбиций, от смешной гордости. И физическое угасание ощущается естественным и неизбежным. Если честно, то меня манит эта неизбежность. Я жил скромно, еда моя была простая, позволял себе, по совету врачей, один стакан красного вина в день, иногда покупал CD и подержанные книги. Я следил за своей одеждой и никогда не носил одной и той же пары обуви два дня подряд. Моя единственная слабость- это то, что я, время от времени, покупал свой любимый одеколон. Я экономил, копил и все для чего? Для того, чтобы позволить себе без стеснения, не рассчитывая на чью-то милость, жить в приличной комнате своего собственного дома, разделяя его с мужчинами и женщинами, некоторые из которых были моими коллегами, наслаждаясь достойной и спокойной старостью. И вот появляется она и все разрушает. Я не хочу смотреть в глаза своему поражению. Это невыносимо.