Борис Габрилович - Ковыляя, кот идет

Андрей метнулся через комнату, коридор, к входной двери. Но замер, прислонившись к ней лбом, и так стоял, когда к нему подошёл Слава.

Пожалуй, он был тут трезвее всех.

— Ничего страшного, Андрей, — сказал он и положил руку на плечо. — Я всё видел. Ничего страшного. Сама прощения попросит. Я тебе говорю точно.

— Не в этом дело…

— Ничего страшного, я тебе говорю…

— Ты ничего не понимаешь…

— Я всё понимаю, Андрей. Ты не должен из-за этого расстраиваться. Они приходят и уходят. Остаются друзья.

— Да, — Андрей слабо улыбнулся. — Вот нас только двое осталось.

— Нас и было двое.

— Так надо друг за друга держаться.

— Да.

— А из-за этого ты расстраиваться не должен. Девчонка должна знать своё место.

— Да не в этом дело.

— А такие, как твоя Светка, любят садиться на голову…

— Да не в этом дело…

— Что ты заладил: не в этом, не в этом… Именно в этом.

— Не говори так, Слава, ты ведь не знаешь её…

— Со стороны оно виднее. Она совсем тебе на голову села.

— Но она любит меня. И я её тоже.

— Ерунда, ерунда, — Слава поморщился. — Через год она выйдет замуж за перспективного архитектора, а у тебя появится другая. И ты будешь точно так же любить ее и катать ей свои стихи.

— Ты стихи не тронь. И не говори так. Ты не знаешь ничего…

— Может быть…

Слава достал из кармана сигареты и они закурили.

— Но ведь нас с тобой двое? — с отчаянной надеждой спросил вдруг Андрей. — Двое?

— Да, Андрюшенька.

— Двое было и двое будет, ведь так?

— Да.

— Пошли выпьем, Славик?

— Пошли, Андрюша.

На кухне битник Женя и стереотипные хлестали из кружек кофе, дуя и обжигаясь.

— Ну как, алкаши, отошли? — спросил Женя.

— Вроде.

— Ну пошли плясать.

— Пошли.

— Слышь, а что это ты за кадр пригласил?

— Да так… кадры как кадры… знакомые…

— Переспать с этими дамами можно?

— Да как вам сказать… Не знаю… Попробуйте.

Они допили кофе и пошли плясать.

Пляски продолжались.

Андрей снова присоединился к танцующим.

— Пойдём погуляем, — шептал на ухо приглашённой Сергей, гладя её руку (та смущалась), — пойдём… Здесь так душно… Такой вечер… пойдём…

Уломал. Они незаметно выскользнули из комнаты и ушли.

Упившийся и задремавший в кресле Вова вздрогнул, когда хлопнула дверь, выпустил рюмку, и она разбилась.

Женя выудил из танцующих Андрея.

— Андрюха, — пьяно спросил он, — ты мне друг?

— Друг, Женя, друг.

— Андрюха, — пьяно спросил Женя, — ты меня любишь?

— Люблю, Женя, люблю.

— Тогда почитай стихи.

— Какие тебе?

— Свои, Андрюша, только свои. Прочтёшь?

— Раз ты просишь, Женя…

— Тихо! — крикнул Женя и снял иглу. — Андрей свои стихи почитает.

Все заинтересовались.

Андрей стал в позу, руки в карманы.

— Я вам новое прочту.

Смотрел он куда-то сквозь.

(он уже выкрикивал эти слова, не владея собой, словно…)

(в истерике, зажимая тонкими пальцами глаза)

…А в коридоре один из стереотипных пытался лапать одну из приглашённых, сопел, а та не давалась.

Черно.

Органная музыка (И. С Бах. Хоральная прелюдия си-минор, исполнение то же.)

Андрей и Слава идут по пустой улице. Гулко стучат их шаги.

— А Танька твоя, — вдруг вспомнил Андрей, — она не будет обижаться, что мы ушли?

— Ничего. Она приученная. Вот где мы с тобой выпить достанем?

— Чёрт его знает… Закрыто уже всё…

— Придумал! На вокзале, на складе можно.

Из-за поворота выскочила машина.

— Такси, такси! — замахали они руками.

— На вокзал, — сказал Слава шофёру.

Они умчались на машине, и улица стала совсем пустой.

Вокзал. Гулко, Иногда объявляют поезда.

Видны ряды спящих на скамейках. Корзины, кошёлки, чемоданы.