Александр Твардовский - Как был написан 'Василий Теркин' (ответ читателям)

Впоследствии, когда я вдруг обратился к своему замыслу мирного времени, исходя из непосредственных нужд народной массы на фронте, я махнул рукой на все эти предубеждения, соображения и опасения.

Но покамест я просто свернул все свое писательское хозяйство для того, чтобы заниматься тем, чего неотложно и немедленно требует обстановка.

В качестве спецкорреспондента, а еще точнее сказать - в качестве именно "писателя" (была такая штатная должность в системе военной печати) я прибыл на Юго-Западный фронт, в редакцию газеты "Красная Армия", и стал делать то, что делали тогда все писатели на фронте.

Я писал очерки, стихи, фельетоны, лозунги, листовки, песни, статьи, заметки - все.

И когда в редакции возникла идея завести постоянный фельетон с картинками, я предложил "Теркина", но не своего, оставленного дома в тетрадках, а того, который со дней финской кампании был довольно известен в армии. У того Теркина было много "братьев" и "сверстников" в различных фронтовых изданиях, только они носили другие имена. В нашей фронтовой редакции также захотели иметь "своего" героя, назвали его Иваном Гвоздевым, и он просуществовал в газете вместе с отделом "Прямая наводка", кажется, до конца войны. Несколько главок этого "Ивана Гвоздева" я написал в соавторстве с поэтом Борисом Палийчуком, никак опять же не связывая этой своей работы с намерениями мирного времени в отношении "Теркина".

На фронте один товарищ подарил мне толстую тетрадь в черном клеенчатом переплете, но из бумаги "под карандаш" - плохой, шершавой, пропускающей чернила. В эту тетрадь я наклеивал или подкалывал мою ежедневную "продукцию" - вырезки из газеты. В обстановке фронтового быта, переездов, ночевок в пути, в условиях, когда всякий час нужно было быть готовым к передислокации и быть всегда в сборе, эта тетрадь, которую я держал в полевой сумке, была для меня универсальным предметом, заменявшим портфели, папки архива, ящики письменного стола и т. п. Она поддерживала во мне очень важное в такой жизни, хотя бы условное чувство сохранности и упорядоченности "личного хозяйства".

Я в нее не заглядывал, пожалуй, с той самой поры и, перелистывая ее теперь, вижу, как много в той разнообразной по жанрам газетной работе, которой я занимался, было сделано для будущего "Теркина", без мысли об этом, о какой-нибудь иной жизни этих стихов и прозы, кроме однодневного срока газетной страницы.

"Иван Гвоздев" был в смысле литературного выполнения, пожалуй, лучше "Васи Теркина", но того успеха не имел. Во-первых, это дело было не в новинку, а во-вторых, и это главное, читатель был во многом иной. Война не была позиционной, когда досуг солдата, хотя бы и в суровых условиях военного быта, располагает к чтению и перечитыванию всего сколько-нибудь отвечающего интересам и вкусам фронтовика. Газета не могла с регулярностью попадать в части, которые находились, в сущности, на марше. Но еще более важно то, что умонастроения читательской массы определялись не просто трудностями собственно солдатской жизни, а всей огромностью грозных и печальных событий войны: отступление, оставление многими воинами родных и близких в тылу у врага, присущая всем суровая и сосредоточенная дума о судьбах родины, переживавшей величайшие испытания. Но все же и в этот период люди оставались людьми, у них была потребность отдохнуть, развлечься, позабавиться чем-то на коротком привале или в перерыве между огневым налетом артиллерии и бомбежкой. И "Гвоздева" читали, хвалили, газету смотрели, начиная с уголка "Прямой наводкой". Это был фельетон, посвященный определенному эпизоду боевой практики "казака Гвоздева" (в отличие от В. Теркина - пехотинца Гвоздев был - может быть, по условиям насыщенности фронта кавалерийскими частями - казаком).

Вот, например: "Как обед варить искусно, чтобы вовремя и вкусно" ("Из боевых приключений казака Ивана Гвоздева");

1

Бой в тот день кипел суровый.

Ранен повар. Как тут быть?

И приходится Гвоздеву

Для бойцов обед варить...

Взял он все на скору руку:

Как гласит один стишок,

На приправу перцу, луку

И петрушки корешок.

2

Хорошо идет работа,

С говорком кипит вода.

Только вдруг из минометов

Начал немец бить сюда.

- Боем - бой, обед - обедом,

Все иное нипочем.

Мины рвутся? Я отъеду,

Сберегу котел с борщом.

3

Борщ досыта, чай до пота

Будет вовремя готов.

Глядь - накрыли самолеты,

Залезай-ка в щель, Гвоздев.

Забирай с собой лукошко