Леонид Филатов - На тебя, моя душа, век глядел бы не дыша… (сборник)

Всему пора. Уж двадцать пятый раз
Мы празднуем лицея день заветный.
Прошли года чредою незаметной
И как они переменили нас!
Печальный опыт пушкинской строки
Сегодня подтверждается на деле.
Да, вы и впрямь изрядно постарели,
Но не стареют только дураки.
Вам двадцать пять, но как ни посмотри –
Следы от ран видны на вашей коже.
Издалека вы смотритесь моложе,
Вам можно дать от силы двадцать три.
Вам в жизни столько выпало утрат –
Другим бы выжить было не под силу!..
Одни ушли в реальную могилу,
Другие в фигуральную – во МХАТ.
И все же мы вам киснуть не дадим,
Не будет вам ни скидки, ни поблажки!..
Мы как-никак бежим в одной упряжке,
И как-никак маршрут у нас один.
Давайте ж до исхода наших дней
Поддерживать друг друга обоюдно!..
…Быть нашим современником нетрудно,
Быть нашим соплеменником трудней.

На святых подмостках вашей сцены
Даже по ночам светло как днем –
Это ваши жаркие мартены
Полыхают творческим огнем!..
Не случайно западные страны,
Не скрывая зависти, твердят,
Что из ста процентов нашей стали
Половину выплавляет МХАТ!..
Но добиться истинных успехов
В смысле эффективности труда
МХАТ сумеет, только переехав
В край, где добывается руда!..
Раз уж вы взялись ковать и плавить,
Вас не остановить – в добрый путь!..
Кто теперь посмеет вас заставить
Взять да и поставить что-нибудь!..
Больше чугуна, железа, стали!
Вам теперь наветы не страшны!
Вы, благодаря Олегу, стали
Лучшим предприятием страны!..

Я – тоже гиацинтовский поклонник,
Но вижу, оглядевшийся кругом,
Что все мы от Гонконга до Салоник
Должны сейчас подумать о другом!..
Мы предаемся буйству и разгулу,
Мы празднуем с усердием коняг…
Меж тем простые люди Гонолулу
Не всякий день имеют на коньяк.
Мы затеваем споры о культуре,
Мы мчим на «Жигулях», взметая пыль,
Меж тем не всякий дворник в Сингапуре
Имеет шанс купить автомобиль!..
Мы веселимся, денег не жалея,
Мы лопаем икру и пьем боржом…
Меж тем секс-бомбы Рио-де-Жанейро
В буквальном смысле ходят нагишом!..
Я тоже приготовил вам речугу,
Я мчался к вам едва ли не бегом
И все-таки признаюсь вам, как другу,
Сегодня надо думать о другом.
Я понимаю все величье мига,
Я понимаю, я у вас в долгу…
Но вспомнил о шахтерах Сан-Доминго
И чувствую… не выйдет… не смогу!..

Застыньте же немо,
Уганда, Панама, Канада!..
Скончалась поэма,
Она была баба что надо!..
Я отдал ей время,
Я рифмы лудил со стараньем!
Погибла поэма,
Почтим ее память вставаньем!..
Вы, Юрский, при Вашем – простите за
Резкое слово – таланте – Встаньте!..
Вы, Стржельчик, сорвите с себя мишуру
Императорских мантий – Встаньте!..
И Вы, Товстоногов, имеющий право сидеть
При любом министерском гиганте, –
Привстаньте!..

Убили поэму!
А тех, кто убил, я и сам бы за эту поэму
Убил бы поленом.
Убил бы и сжег на костре и пепел
Развеял по ветру
Убили поэму!..
Рыдают Рязань и Нью-Йорк,
Кострома и Палармо.
Венков не приемлю.

В мире – мания гигантизма,
В мире – гениев невпроворот…
Но простого гиацинтизма –
Вот чего им недостает.
Это то, без чего российский
Наш театр был бы сер и хил…
Это то, без чего Радзинский, –
Славный парень, но не Эсхил!..
Это то, без чего на шарике
Невозможно прожить и дня,
Это то, без чего Ошанину
Не возвыситься до меня!..
Всем известная повсеместно
Секс-богиня Софи Лорен.
Тоже Софья, но, если честно,
Что в ней есть, окромя колен?..
Сколько было таких Брижитток –
Не запомнили никого…
Мода, в сущности, – пережиток,
Ибо главное – мастерство!
Гениальность и артистизм
Составляют ГИАЦИНТИЗМ!..

«Уеха-а-ал!..» – крик со всех сторон!..
Так вслед тебе заголосила
Осиротевшая Россия,
Слезами моючи перрон.
И у таможенных дверей
Застыл таможенник от факта:
Неужто где-то, в чем-то, как-то
И Козаков слегка еврей?..
Твой эмигрантский чемодан
Она слезами оросила,
Как будто провожала сына
В бессрочный путь на Магадан.
И был тот крик ничуть не лжив,
Он шел от сердца, не от позы…
Но год спустя, стирая слезы,
Москва вздохнет: «Смотри-ка, жив!..»
А ты, кликушам вопреки,
Без слез, истерик и надрыва
Смотрел на нас из Тель-Авива,
Как мудрый Ребе сквозь очки…
Ты все свое увез с собой,
Увез и Пушкина, и Блока,
Ты окружен с любого бока
Все той же дружною гурьбой!..
Со мной ты встречи не искал,
Я сам пришел, без упрежденья,
Чтобы почтить твой день рожденья
И за тебя поднять бокал.
И, озирая Тель-Авив,
Сидел на улице Спинозы
И улыбался через слезы
И повторял: «Смотри-ка, жив!»