Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)

Поцеловал, еще не любя,
Обнял взволнованно раз, другой,
И сразу: – Поверь, я люблю тебя! –
И тотчас, как эхо: – Любимый мой!

Признавшийся разом в любви навек
Не слишком ли часто порой бывает
Похож на банкрота, что выдал чек,
А как расплатиться потом – не знает.

На свете немало хороших слов.
Зачем же их путать себе на горе.
Влюбленность – ведь это еще не любовь.
Как речка, пусть даже без берегов,
Пусть в самый разлив – все равно не море!

Не можешь любовью гореть – не гори.
Влюблен, про влюбленность и говори.
Нежность тоже ценить умей,
Пускай это меньше. Но так честней.

И если не каждый любит пока,
Так пусть и не каждый то слово скажет.
Не все и не полчеловечества даже,
А те лишь, кто любит. Наверняка!

Зачем на свете люди лгут?
Причин, наверно, масса:
Одни от лжи процентов ждут,
Как вкладчик от сберкассы.

Другие веруют, что ложь,
Едва лишь миг настанет, –
Сразит противника, как нож,
Или хотя бы ранит.

Иной, стремясь не оплошать,
Спешит все с той же ложью
Повыше влезть, побольше взять
И если не на мрамор встать,
То хоть присесть к подножью.

А тот, стараясь всех надуть,
Считает, между прочим,
Что честный путь – далекий путь,
А лживый путь короче!

Привыкнув к подленькой судьбе,
Хитрит и так петляет,
Что он и сам-то уж себе
Ни в чем не доверяет.

А этот, мелок и несмел,
Готов бранить и льстить,
Чтоб ложью пятна скверных дел,
Как скатертью, прикрыть.

Он первым треснуть норовит,
Уверен непреклонно,
Что нападенье – лучший вид
Скандальной обороны.

Есть в мире разные лжецы,
На все цвета и вкусы,
Но все льстецы, как подлецы, –
Отчаянные трусы.

Увы, каким же должен быть
Могучим чародей,
Чтоб вдруг от лжи освободить
Всех страждущих людей!

Но только нет волшебных слов
Для таинств исцелений,
Как нет от лжи ни порошков,
Ни электролечений.

А если так, то надо нам,
Чтоб чище в мире жить,
Непримиримый бой лжецам
Со всею страстью тут и там
Упрямо объявить.

А чтоб с тем злом, как мир седым,
Иметь нам право биться –
Нам в жизни следует самим,
Как ни заманчив хитрый дым,
До лжи не опуститься.

Чтоб в сердце каждый человек
Нес правду, словно знамя,
Чтоб подлость таяла как снег
И мира не было вовек
Меж нами и лжецами!

Он ей предлагал для прогулок
Дорогу – простого проще;
Налево сквозь переулок
В загородную рощу.

Там – тихое птичье пенье,
Ни транспорта, ни зевак,
Тра вы, уединен ье
И ласковый полумрак…

А вот ее почему-то
Тянуло туда, где свет,
Совсем по иному маршруту:
Направо и на проспект.

Туда, где новейшие зданья,
Реклама, стекло, металл.
И где, между прочим, стоял
Дворец бракосочетанья…

Вот так, то с шуткой, то с гневом,
Кипела у них война.
Он звал ее все налево,
Направо звала она.

Бежали часы с минутами,
Ни он, ни она не сдавались.
Так наконец и расстались.
Видать, не сошлись маршрутами.

Есть, говорят, мещанские предметы,
И даже есть мещанские цветы.
Вот эта вещь – мещанская, а эта –
Хороший вкус и с красотой на «ты».

Считают, что герань – мещанский вкус,
Зато вьюны по стенам – превосходно!
Открытки – минус, а картины – плюс.
Хрусталь – мещанство, а торшеры – модно!

На всем висят незримо этикетки,
Живи и моды постигай язык:
Предел мещанства – канарейка в клетке,
А вот бульдог в машине – это шик!

«Высокий вкус» всеведущ, как Коран,
И ханжество в нем радужно-лучисто:
Гитара с бантом – атрибут мещан,
А вот без банта – спутница туриста.

Нет, что-то здесь не в том, совсем не в том!
Мещанство есть. Оно ползет из трещин.
Но все-таки при чем тут чей-то дом,
Цветы, собаки, птицы или вещи?!

Есть вкус плохой, и есть хороший вкус,
Как есть на свете заводи и реки.
И все-таки я утверждать берусь:
Мещанство не в цветах, а в человеке!

Живя судьбою сытенькой своей,
Он друга в горе обойдет сторонкой.
Мещане – совы с крохотной душонкой,
Чей Бог не вещь, а стоимость вещей.