Эдуард Асадов: Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)

И что их спесь, когда сто раз подряд
Они провоют жалобными нотами,
Когда себя однажды ощутят
Всё, всё навек спустившими банкротами.

Нет, нет, не стыд! Такая вещь, как «стыдно»,
Ни разу не встречалась в их крови.
А будет им до ярости завидно
Смотреть на то, как слишком очевидно
Другие люди счастливы в любви!

Женщины были всегда очень разными:
Трудолюбивыми были и праздными,
Были красивыми, были дурнушками,
Строгими были и попрыгушками.

Впрочем, зачем говорить, что были?
Скажем точнее: были и есть.
Каждая в духе своем и стиле –
Бойкость, и скромность, и спесь, и честь.

Условно же каждая, без предысторий,
Может быть сразу отнесена
К одной из трех земных категорий:
Любовница, мама детей, жена.

По-разному качества проявляются:
Вот эта – отличнейшая жена,
Как мать же – и в мачехи не годна,
А в чадолюбии лишь притворяется.

А эта, напротив, жена – не очень,
Но в сердце сплошной материнский свет.
И счастья дороже ребенка нет,
А муж для нее как бы между прочим.

Есть третий характер: звонки, мечты,
Надеждами, встречами сердце полнится,
Улыбки, хмельные слов а, цветы,
Ни дум, ни забот, ни семьи – любовница…

Как славно: с той жить бы, а с той – встречаться!
По-своему каждая хороша!
Мужчины! Чтоб сердцем на всех не рваться,
Пусть мудрою будет у вас душа!

Любить, но не просто, а так влюбиться,
Чтоб вспыхнула яркой звездой она:
Навеки веков, словно Бог в трех лицах,
В трех счастьях: любовница, мать, жена!

Кто они: беглецы или эмигранты?
Те, кто тянут на Запад поспешный след.
Среди них есть бездарности и таланты,
И лишь любящих Родину только нет.

Сколько их – разлучившихся с отчим домом?
С той землей, где им пела когда-то мать,
Где учились любить они и мечтать
И где все до сучка, до гвоздя знакомо?

Кто же влил так безжалостно в их сердца
Эту стужу бесчувствия и неверья,
Когда жалко скребутся в чужие двери
И ругают страну свою без конца?!

Кто поможет осмыслить и объяснить:
От каких непонятных корней питаются
Эти души, что запросто соглашаются
Где угодно на свете порхать и жить.

Впрочем, нет, где угодно – не точно сказано,
А лишь там, где вкусней и сытней еда,
Где, как кажется всем им, всегда-всегда
Заграница им счастье дарить обязана.

Это вроде бы так: обеднела мать
Или кто-то ограбил ее безбожно,
Значит, можно теперь на нее плевать!
И унизить, и запросто поменять
На такую, где чем-то разжиться можно.

А еще можно так: без особых драм
Взять и смыться подальше в минуту злую,
Обретя, так сказать, параллельных мам:
Заграничную мамочку и родную.

Нет, я вовсе не склонен бранить людей
За желание сытой и гладкой жизни.
Только все-таки, все-таки, в бурях дней,
Неужели так просто душой своей
Прилипать, как присосок, к любой отчизне?!

Я не знаю, насколько сейчас я прав,
Только я убежден всей душой, что каждый,
Кто спокоен, страну свою променяв,
В трудный час, ради сытости и забав –
Может все что угодно предать однажды!

Впрочем, ладно! Дай бог им успехов там!
Но, хоть как ни заманчива заграница,
Только пусть хоть когда-нибудь по ночам
Им далекая Родина наша снится!

И сожмется вдруг сердце в немых слезах
Хоть в Нью-Йорке, хоть в Лондоне, хоть в Париже.
Ибо, как там ни сладко порой в гостях,
Только дом по любым измереньям ближе.

Ну, а те, кому слаще края чужие,
Не сердись и не сетуй на них душой,
Помаши им спокойно вослед рукой,
И опять за работу, моя Россия!

Нет, все же мне безбожно повезло
Что я нашел тебя. И мне сдается,
Что счастье, усадив нас на крыло,
Куда-то ввысь неистово несется!

Все выше, выше солнечный полет,
А все невзгоды, боли и печали
Остались в прошлом, сгинули, пропали.
А здесь лишь ты, да я, да небосвод!

Тут с нами все – и планы, и мечты,
Надежды и восторженные речи.
Тебе не страшно с этой высоты
Смотреть туда, где были я и ты
И где остались будни человечьи?!