Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

В наших местах дубы не растут,
В наших красных лесах
Нету места могучим,
На вершинах которых
Покоятся тучи.
На равнинах приневских
Дубов не видать,
Наших белых ночей
Им вовек не пришлось коротать.
Посадил семь дубков я недавно,
И они принялись,
И плечистыми стали,
И раздвинули плечи,
Как говорится, на славу.
Это будут предтечи
Той зеленой дубравы,
Что в будущем встанет
И ветвями-руками
Небо, может, достанет.
И достанет!

Грачи на полях заграяли,
А гай на глазах мужал.
Фашистские псы отлаяли,
Берлин свое отдрожал.
И стало светло по о́кругам,
Россия пошла в цветах,
И песня взвилась под облако
В своих молодых летах!
Мы встали, Россией рождены,
У славных Кремлевских стен.
Штандарты фашистов сброшены
В пыль,
в грязь,
в тлен!
А на границах, в дозорах,
Застыло слово:
«Вперед!»
И не минует позора,
Кто на нас нападет!
Так Родина говорила,
Ликующая от побед,
Так гвардия повторила:
«Вперед!»
На тысячу лет!
На тысячу лет!
Не мало?
А Родина вновь и вновь
К своей груди прижимала,
Могучая,
Обнимала
Живых и павших сынов.
Без Родины —
нету жизни!
Так говорит народ…
Живи
И цвети, Отчизна,
На тысячу лет
Вперед!

А ведь было —
завивались в кольца волосы мои,
А ведь было —
заливались по округе соловьи,
Что летали, что свистали,
как пристало на веку,
В краснотале,
в чернотале,
по сплошному лозняку.

А бывало —
знала юность много красных дней в году,
А бывало —
море гнулось, я по гнутому иду,
Райна, лопнув, как мочало,
не годилась никуда,
И летела, и кричала полудикая вода!..

День переменчив был, однако —
Он то смеялся,
То горько плакал.
Когда смеялся,
Мы говорили:
«Вёдро»,
Мы это слово
Произносили
Довольно твердо.

Но туча плотно закрыла солнце
Своей дерюгой,
Своим суконцем,
Своею черной бескрайней рванью,
В лазурь ушедшей тяжелой дланью.

И дождь пошел на цыпочках,
И вызывал улыбочки
У граждан Ленинграда, —
Но то была эстрада.

Потом
В сердца ударил Гром,
И круто молния взвилась —
Огнем законы пишет Страсть!

…Волны ходят валом, валом,
Вода
То тлеет,
То горит.
На Ладоге,
Под Сортавалой —
Гранит,
Гранит.

Как на Байкале, горы лезут
Туда, где ветер дик и лих,
А неба пламенный отрезок
Лежит, как зарево, на них.

Как будто киноварь слетает,
Не оседая на лесах,
И не волна видна крутая,
А море в красных парусах.

Олония, Олония,
Я с детства бью поклоны ей,

По-матерински мне родна
Ее краса суровая,
Не знаю,
Помнит ли меня
Она,
Золотобровая?

Весна золотобровая,
Весна золотокосая,
Бедовая, суровая,
Не приставай с вопросами!

Не помнишь? Помнишь?
Что ты, брат?
Ведь как мила сторонка,
Красива как!

И синий плат
Мне вскинула Олонка.

Удар за ударом —
Полуночный гром.
То вспыхнет пожаром
Всё небо кругом.

Осветит картину
Села над рекой,
И леса долину,
И берег крутой.

И снова всё тихо,
Лишь ветер шумит
Да ливень осенний
В оконце глядит…

Играет ветер, степной, привольный,
Играет ветер, лаская ширь.
Эй, степь родная, в твоем раздолье
Не всё белеет один ковыль.

Не всё покрыто росой медвяной,
К зеленым листьям прилип налет.
Обрывки тучек — полотнищ рваных —
Идут лишь только вперед, вперед.

В степи есть место — земля измята.
Мне шепчет ветер печально быль:
«Здесь бились люди, дрались солдаты».
Тут же белеет трава ковыль.

Над свежим местом, снарядом взрытым
Ясна, прозрачна небес лазурь.
В воронке этой лежал убитый
Питомец красных — посланник бурь.

«В атаку!» Грозно врагу навстречу —
И под напором пурпурных льдин
Враги бежали… Но в этой сече
Он десять белых сразил один.