Бубен

Волнитесь тинистые,
В – источные озёра!
Позёра мыслься жест,
Шест высься акробатств
Покинь, душа, тенистые –
Печалины аббатств.

Вы, развалившиеся,
Разветртесь! тлейте мхами!
Мехами мхов озноб
Вогробный – ах, вотще!
Вотще, ах тщит дух, шиляся
В лазоревый расщеп.

Лирьте же вихрем крылья
В пылью вспылившемся флирте
Формы и содержания
Искания задятся кормы,

  Но ты
  Дух – пилот,
Зазвездь темно́ты
  Темноты́

Сквозь стекло куклятся
– Так не ты ли – землистый? –
Три – в плясе – паяца,
   Листы
    И
  Травки || буклятся.

Куклы остёклившись,
– Дух паяцнувший в воздух –
Порывничают в высь,
  Но стух
   У
Кукл дух, поблёклившись.

Стеклянюсь (манекен)
 – Пресс-папьиный спит клоун
Троичный, бабушкин –
  Зову,
   У
Всех прошу: «В земле – плен?»

В воздуха пресс-папье
– Паяцы льют слезины –
Впаян дух в пленение
  И сны,
   И
Жизнь: || бред на копье
  Души
Прободённовоздетой
  И
Остеклетой.

Дух худой коверкается,
Худеет и сохнет
Бедами, || глохнет
Неизбывного берковца.

Меркнет, меркнет зеркальце
Лопается в солнца
Бронзовый || бонза
Мертвенно коверкается.

Сердце рдеет – церковица
Зеркальцем осолнясь,
Бонзами исполнясь
Избонзенного берковца.

Бедное || дергается
Серебряное сердце –
Купол || отверзся
Вывернулась церковица.

Язвы яви, зеркальце,
Бронзовые || победы
Бонз изломы || беды
Лазоревого берковца.

Запад повапленный теплит || светы
Ветит, вещает обаева слабости
Недугом смутным || мутные сладости
Люлят, баюкают груди болетые

Плавно || блудная земля вернула
Слабого от полымя || Дажбожьего;
Плачущего, никуда || негожего
Нянчила ночью родимая сутулая

Плывные плыли линючие тучи –
Лебеди бледные ветрьего озера
Брызжась, на блазны недужного бзира
Лили, кропили || капли горючие.

Когда Госпожа || скитается
И в памяти – скверные скверы
И чадный качается плащ –
Два маленьких || || китайца

Взбрасывают чаще и чаще
В просторы || смерклого веера
За тростью || тонкую трость –
Роняясь из древней феерии,

Из колоса помыслов кидается,
Вонзается в мозг мой || ость.
Синеющий веер сползается
Гуденьем || взветренной сферы

Зов памяти странно молящ,
Китайцы в малахаях из зайца
Взвивают круг трубок звенящий,
И вон она верная взвеяла,

Как грудь моя, хрупкая Грусть.
И в сердце склоняется верие,
Но сердце – опять || ломается,
Роняя || грустную хрусть.

Скука кукует докучная
И гулкое эхо улица.
Туфельница турчанка тучная
Скучная куколка смуглится

«Не надо ли туфель барину?»
Но в шубу с шуткой || тулится
Цилиндр, глотая испарину.
Углится кровлями улица.

Улица, улица скучная:
Турка торгующая туфлями –
Кукушка смерти послушная,
Рушится, тушится углями.

Улыбаясь над горбатыми
Туркой и юрким барином,
Алыми ударь набатами
Дымным вздыбься маревом!

Вея неведомой мерностью,
Смертью дух мой обуглится
Вздымится верной верностью –
Избудутся будни и улица.

Ропотных шпор приплясный лязг
В пляс танками крутит гумна
Бубны, трубы, смычный визг

  Буйно, шумно
  Бубны в пляс

Жарный шар в пожаре низк

Одежд зелень, желть, синь, краснь
В буйные, бурные пёстрья
Трубящий плясун, сосвиснь!