Александр Полежаев - Стихотворения и поэмы

Нет, нет! И абрис невозможно
Такой картины начертать.
Чтоб это чувствовать, то должно
Самим собою испытать.
Но вот под гибкими перстами
Поет гитара контроданс,
И по-козлиному с блядями
Прекрасный сочинился танц!
Возись! Пунш плещет, брызжет пиво,
Полштофы с рюмками летят,
А колокольчик несонливый
Уж бьет заутрени набат…

Дым каждую туманил кровлю,
Ползли ерыги к кабакам,
Мохнатых полчища — на ловлю,
И шайки нищих там и сям.
Вот те, которые в бордели,
Как мы, ночь в пьянстве провели,
Покинув смятые постели,
Домой в пуху и пятнах шли.
Прощайте ж, милые красотки!
Теперь нам нечего зевать!
Итак, допив остаток водки,
Пошли домой мы с Сашкой спать.

Ах, много, много мы шалили!
Быть может, пошалим опять;
И много, много старой были
Друзьям найдется рассказать
Во славу университета.
Как будто вижу я теперь
Осаду нашу комитета:
Вот Сашка мой стучится в дверь…
«Кто наглый там шуметь изволит?» —
Оттуда голос закричал.
«Увидит тот, кто дверь отворит»,—
Сердито Саша отвечал.

Сказав, как вихорь устремился —
И дверь низверглася с крючком,
И, заревевши, покатился
Лакей с железным фонарем.
Се ты, о Сомов незабвенный!
Твоею мощной пятерней
Гигант, в затылок пораженный,
Слетел по лестнице крутой!
Как лютый волк стремится Сашка
На девку бледную одну,
И распростерлася Дуняшка,
Облившись кровью, на полу.

Какое страшное смятенье,
И дикий вопль, и крик, и рев,
И стон, и жалкое моленье
Нещадно избиенных дев!
Но вдруг огнями осветился
Пространный комитета двор,
И с кучерами появился
Свирепых буфелей дозор.
«Держи!» — повсюду крик раздался,
И быстро бросились на нас;
И бой ужасный завязался…
О грозный день, о лютый час!

Капоты, шляпы и фуражки
С героев буйственных летят,
И — что я зрю? — о небо! Сашке
Веревкой руки уж крутят!..
«Mon cher! [69] Мой дорогой! (фр.) — Ред. — кричит он, задыхаясь.—
Сюда! Здесь всех не перебью!»
Народ же, больше собираясь,
На жертву кинулся свою.
Ах, Сашка! Что с тобою будет?
Тебя в рогатку закуют,
И рой друзей тебя забудет…
Нет, нет! Уж Калайдович тут!

Он тут! И нет тебе злодея!
Твою веревку он сорвал
И, как медведь, всё свирепея,
Во прах всех буфелей поклал.
Одной своей телячьей шапки
Уже вовек ты не узришь,
А сам, безвреден после схватки,
Опять за пуншем ты сидишь;
Пируй теперь, мой Жданов милый,
Твоя обида отмщена,
И проясни свой лик унылый
Стаканом пенного вина.

И ты, мой друг в тогдашни годы,
Теперь — подлец и негодяй,
Настрой-ка, Лузин, брат, аккорды,
Возьми гитару и взыграй.
Прочь, прочь, Надеждин, от бильярда:
Коль проиграл, так не робей!
Donnez-nous, Jean, un peu [70] Жан, дайте нам немного (фр). — Ред. гишарда!
Коврайский! Вот сивуха — пей!
А ты, наш чайный разливатель,
О Кушенский, не отходи
И, как порядка наблюдатель,
За пиром радостным гляди!

Засядем дружеским собором
За стол, уставленный вином,
И звучным, громогласным хором
Лихую песню запоем…
Летите грусти и печали
К ебене матери в пизду!
Давно, давно мы не ебали
В таком божественном кругу!
Скажите, блядиприпевая:
«Виват наш Саша, молодец!»
А я, главу сию кончая,
Скажу: «Ей-богу, удалец!»

Чуть освещаемый луною,
Дремал в тумане Петербург
Когда с уныньем и тоскою
Узрел верхи его мой друг.
На облучке, спустивши ноги,
В забы́тье жалком он сидел
И об оконченной дороге
В сердечной думе сожалел.
Стакан последний сиволдая
Перед заставой осушил,
И, из телеги вылезая,
Он молчалив и страшен был.

Нева широкая струилась
Близ постоялого двора,
И недалёко серебрилось
Изображение Петра.
Всё было тихо; не спокойно
В душе лишь Саши моего,
И не смыкалися невольно
Глаза померкшие его,
Недавно буйного студента.
С дымящимся от трубки ртом,
Он, прислонясь у монумента,
Стоял с потупленным челом.

«Увы, увы!.. Часы веселья,
Вы пролетели будто сон!»
Так в петербургском новоселье,
Вздохнувши тяжко, мыслил он:
«Быть может, долго, молодые
Красотки, мне вас не видать!..
Так в петербургском новоселье
Вздохнувши тяжко, мыслил он:
«Быть может, долго, молодые
Красотки, мне вас не видать!
И долго, жопочки крутые,
На вас не буду умирать,
И щупать трепетной рукою,
И прижимать к своим устам,
И нежно припадать порою
К упругим, полненьким грудям!