Андрей Дементьев - Лебединая верность

Долгой может быть жизнь
Для недолгой любви.
Я ж с любовью навеки повенчан.
И хотел бы добавить
Те годы свои,
Что вдали еще были от встречи.

Потому что не хватит мне
Жизни моей для любви —
И счастливой, и долгой.
Что пришла из далеких
Заброшенных дней,
Сделав жизнь мою
Светлой и доброй.

Слишком долгая жизнь
Для недолгой любви…
Слишком коротко время
Для полного счастья.
Провожаю с печалью
Вчерашние дни.
Берегу каждый миг уходящий.

Я брожу по майскому Парижу.
Жаль, что впереди всего три дня.
Все надеюсь, что еще увижу
Женщин, изумивших бы меня.

Я искал их при любой погоде…
Наконец все объяснил мне гид:
Что пешком красавицы не ходят,
И сменил я поиск Афродит.

На такси за ними я гонялся,
На стоянках всё смотрел в окно.
По бульварам, словно в старом вальсе,
Обгонял я модные «Рено».

Я искал их – черных или рыжих…
Но не повезло мне в этот раз.
До сих пор не верю, что в Париже
Женщины красивей, чем у нас.

Сегодня на закате дня
Распелся соловей в саду.
Как будто бы он звал меня
Послушать эту красоту.

И в тишь распахнутых окон
Струилось пенье соловья.
Мне было грустно и легко,
Как будто песню ту
Придумал я.
Ее придумал для тебя.

Цвет имени моего – синий.
Цвет имени твоего – охра.
Звук имени моего – сильный.
Звук имени твоего – добрый.

Я нашу жизнь запомнил наизусть.
Всё началось с единственного слова…
Давай опять я на тебе женюсь
И повторю все сказанное снова.

Как руки у вас красивы!
Редкостной белизны.
С врагами они пугливы.
С друзьями они нежны.

Вы холите их любовно,
Меняете цвет ногтей.
А я почему-то вспомнил
Руки мамы моей.

Упрека я вам не сделаю,
Вроде бы не ко дню.
Но руки те огрубелые
С вашими не сравню.

Теперь они некрасивы,
А лишь, как земля, темны.
Красу они всю России
Отдали в дни войны.

Всё делали – не просили
Ни платы и ни наград.
Как руки у вас красивы!
Как руки мамы дрожат.

Он прислал ей весточку в Тарханы,
Что приедет, как решит дела.

…Бричка подкатила спозаранок,
И усадьба мигом ожила.

Он вошел в мундире при погонах.
Сбросил на ходу дорожный плащ.
Покрестился в угол на иконы
«Бабушка, ну что ты…
Да не плачь…»

«Мишенька…» Прильнула со слезами.
«Господи, уж как ты услужил…»
Он в объятьях на мгновенье замер.
И по залу бабку закружил.

«Погоди… – она запричитала. —
Упаду ведь… Слышишь, погоди…»
А душа от счастья трепетала,
И тревога пряталась в груди.
Сколько дней горючих миновало
С той поры, как почивал он здесь…

Стол ломился… Уж она-то знала,
Как с дороги любит внук поесть.

Он наполнил рюмки, встал неспешно.
Замер в стойке – словно на плацу.
«За тебя…»
И полыхнула нежность
По его печальному лицу.

Жизнь ее, надежда и отрада!
Только что над ним прошла гроза…

Светит возле образа лампада.
И светились радостью глаза.

Лермонтов не знал, что эта встреча
Будет как последнее «Прощай!».

Опускался на Тарханы вечер,
Затаив незримую печаль.

Матери, мы к вам несправедливы.
Нам бы вашей нежности запас.
В редкие душевные приливы
Мы поспешно вспоминаем вас.

И однажды все-таки приедем.
Посидим за праздничным столом.
Долго будут матери соседям
О сынах рассказывать потом.

А сыны в делах больших и малых
Вновь забудут матерей своих.
И слова, не сказанные мамам,
Вспоминают на могилах их.

Звонок из прошлого:
Знакомый голос
Навеял давнюю печаль.
И возвратился я в наш город.
В былую жизнь.
В чужую даль.