Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов

Рыцарь в восторге к темнице летит
С пламенным сердцем Рогнеду обнять;
Но огромная дверь растворяется вдруг,
И навстречу выходит в броне Исполин.

Грозные взгляды — кометы во тьме,
Медь на нем — панцирь, свинец — булава,
Серый мох по болоту — брада у него,
Черный лес после бури — власы на челе.

С силой ужасной взмахнув булаву,
С свистом в Громвала пустил Исполин;
Поражает его по буйно́й голове,
Содрогается эхо, по замку звуча.

Шлем, зазвеневши, дробится в куски,
Сыплются искры из темных очей,
Булава от удара согнулась дугой,
Но не двинулся с места Громвал, как скала;

Меч в богатырской руке заблистал,
Бурным перуном злодея разит.
Разлетелась бы в части и вдребезги медь,
Но скользит лезвее по волшебной броне.

В бешенстве лютом ревет великан,
Адом зияет, от злости дрожа,
Напрягает он мышцы укладистых плеч,
Угрожает Громвала в руках задушить.

Смерть неизбежна, погибель близка,
Страшные длани касаются лат;
Но Громвал, ухватя его ногу, как дуб,
Потряхнувши, поверг, опрокинул его

Башне подобно громы́хнул Гигант,
Звуком ужасным весь замок потряс,
Расседаются стены, валятся зубцы.
Он, упавши, в сырой земле яму вдавил.

Взявши за горло могучей рукой,
Меч ему в челюсть вонзает Громвал,
По булату зубами скрипит великан,
Зарыкал, застонал он, подобно волу.

Желтая пена, багровая кровь
Хлещет, клубится из синего рта,
Стервенея от боли, со смертью борясь,
Роет землю ногами, трепещет, хрипит.

Вместе сливаясь журчащей струей,
Пучится, бродит Гигантова кровь,
Облачко́м поднявши́сь, легкий пар от нее
Образует Рогнеды прекрасной черты.

Розы в ланитах, любезность в очах,
Алые губы манят поцелуй;
По плечам, отливаясь как бархат, власы
Осеняют ее лебединую грудь.

Чуду такому дивится Громвал,
Призрак ли это или существо?
Приближаясь с надеждой и с робостью к ней,
Не мечту, но Рогнеду он к персям прижал.

Радости пламень, перун быстротой,
Томную душу героя проник,
Восхищенное сердце под крепкой броней
Потрясает дебелую рыцаря грудь.

В страстном восторге целуя ее,
Голосом кротким Громвал говорит:
«Долго, долго тебя я, Рогнеда, искал
И по белому свету скитался, как тень».

Тяжко вздохнувши, вещает она:
«Лютый волшебник, коварный Зломар,
Раздраженный презренною страстью своей,
В чародейский сей замок меня перенес.

Здесь, прикоснувшись волшебным жезлом,
Памяти, чувства меня он лишил;
Погрузившись мгновенно в таинственный сон,
Я с тех пор в бездне мрака сокрыта была».

За руку взявши Рогнеду, Громвал
Тихо спустился к подошве горы,
Посадивши ее на коня за собой,
По дороге обратно стрелой полетел.

Замок объемлет глубокая тьма,
Громы во мраке свирепо звучат,
Аквилоны завыли, сорвавшись с цепей,
Затрещало кремнистое недро горы.

С ревом ужасным разверзлась земля,
Рухнули башни в бездонную пасть,
Ниспроверглись Зиланты, темница, Гигант,
Чародейство Зломара разрушил Громвал.

Рдяное солнце в облаке мрачном
Скоро сокрылось от глаз;
Всё приумолкло, всё приуныло,
Дремлют леса.

Ночь в колеснице, черной, печальной,
Тихо с Востока летит,
Влажные тени стелет на землю;
Тускнет река.

Скуки унылой тяжкое бремя
Душу мою тяготит;
Скорби жестоки, горести чует
Сердце мое.

Сердце тоскует, слезы лиются
Градом из томных очей!
Всё будто кажет, всё предвещает
Близку мне смерть.

В хижину мирну, к милой подруге
С смутной душою спешу,
В недрах покоя — кроткой дремоты
Горе забыть.

В длинной одежде, бледен, печален,
Перст приложивши к губам,
Сон опускает черную ризу
Мне на глаза.

С духом смущенным я засыпаю:
Сердце хладеет во мне.
Мрачные виды взору открылись:
Ужас и страх!

В пасмурный вечер, с трепетом в чувствах,
Я на кладбище сижу;
Камни надгробны, смерти жилища,
Окрест меня.

Заревным цветом небо покрыто,
Смотрит кровавым лицом;
В рдяном пространстве око не видит
Звезд и луны.