Эдуард Асадов: Помните! (сборник)

За битвы, за песни, за все дерзания

О, мой Севастополь, ты мне, как сыну,

Присвоил сегодня высокое звание

Почетного гражданина.

Мы спаяны прочно, и я говорю:

Той дружбе навеки уже не стереться.

А что я в ответ тебе подарю?

Любви моей трепетную зарю

И всю благодарность сердца!

Пусть годы летят, но в морском прибое,

В горячих и светлых сердцах друзей,

В торжественном мужестве кораблей,

В листве, что шумит над Сапун-горою,

И в грохоте музыки трудовой,

И в звоне фанфар боевых парадов

Всегда будет жить, Севастополь мой,

Твой друг и поэт Эдуард Асадов!

Ты так всегда доверчива, Россия,

Что, право, просто оторопь берет.

Еще с времен Тимура и Батыя

Тебя, хитря, терзали силы злые

И грубо унижали твой народ.

Великая трагедия твоя

Вторично в мире сыщется едва ли:

Ты помнишь, как удельные князья,

В звериной злобе отчие края

Врагам без сожаленья предавали?!

Народ мой добрый! Сколько ты страдал

От хитрых козней со своим доверьем!

Ведь Рюрика на Русь никто не звал.

Он сам с дружиной Новгород подмял

Посулами, мечом и лицемерьем!

Тебе ж внушали испокон веков,

Что будто сам ты, небогат умами,

Слал к Рюрику с поклонами послов:

«Идите, княже, володейте нами!»

И как случилось так, что триста лет

После Петра в России на престоле, —

Вот именно, ведь целых триста лет! —

Сидели люди, в ком ни капли нет

Ни русской крови, ни души, ни боли!

И сколько раз среди смертельной мглы

Навек ложились в Альпах ли, в Карпатах

За чью-то спесь и пышные столы,

Суворова могучие орлы,

Брусилова бесстрашные солдаты.

И в ком, скажите, сердце закипело?

Когда тебя, лишая всякой воли,

Хлыстами крепостничества пороли,

А ты, сжав зубы, каменно терпела?

Когда ж, устав от захребетной гнили,

Ты бунтовала гневно и сурово,

Тебе со Стенькой голову рубили

И устрашали кровью Пугачева.

В семнадцатом же тяжкие загадки

Ты, добрая, распутать не сумела:

С какою целью и за чьи порядки

Твоих сынов столкнули в смертной схватке,

Разбив народ на «красных» и на «белых»?!

Казалось: цели – лучшие на свете:

«Свобода, братство, равенство труда!»

Но все богатыри просты, как дети,

И в этом их великая беда.

Высокие святые идеалы

Как пыль смело коварством и свинцом,

И все свободы смяло и попрало

«Отца народов» твердым сапогом.

И все же, все же, много лет спустя

Ты вновь зажглась от пламени плакатов,

И вновь ты, героиня и дитя,

Поверила в посулы «демократов».

А «демократы», господи прости,

Всего-то и умели от рожденья,

Что в свой карман отчаянно грести

И всех толкать в пучину разоренья.

А что в недавнем прошлом, например?