Пьер-Жан Беранже - Пьер-Жан Беранже. Песни. Огюст Барбье. Стихотворения. Пьер Дюпон. Песни

Хотя неволя и терпима,
Я рад свободе, как лучу,
Но именем Афин и Рима
Тревожить смех ваш не хочу.
Мне грустно жить, не доверяя
Катонам родины своей. {23}
Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

Одна лишь Франция, с которой
Никто не хочет быть сейчас,
Могла бы стать меж нами ссорой
И быть опасною для вас.
Напрасно, радостью сгорая,
Я для нее ждал лучших дней.
Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

Ведь упрекать я вас не вправе,
Коль пить, так пить уж до конца
И, позабыв о нашей славе,
Сдвигать бокалы и сердца.
Пускай в бреду страна родная
И враг свирепствует все злей —
Не огорчайтесь, дорогая,
Не будем говорить о ней!

Воспоем Марго, друзья,
Что мила и плутовата,
Чьи повадки знаю я,
Ту, чья кофточка измята…
«Как, измята вся? Ого!»
— Такова моя Марго.
Я подчас ее балую…
Подойди-ка, поцелую!

Словно горлинка, нежна,
Зла, как бес… И смех и горе!
Утром ласкова она,
А под вечер с вами в ссоре.
«Как, сердитая? Ого!»
— Такова моя Марго.
Я люблю ее и злую.
Подойди-ка, поцелую!

Поглядите: взяв бокал,
За столом она болтает.
Взор веселый засверкал,
Как шампанское, блистает.
«Как, шампанское? Ого!»
— Такова моя Марго.
Веселись напропалую!
Подойди-ка, поцелую!

Как играет! Как поет!
Как она к искусству склонна!
Но едва ль раскроет рот,
Если с нами примадонна.
«Как, застенчива? Ого!»
— Такова моя Марго.
И не нужно мне другую.
Подойди-ка, поцелую!

Хоть амур непобедим,
Зажигает кровь волненьем,
Но подчас она и с ним
Обращается с презреньем…
«Как, с презрением? Ого!»
— Такова моя Марго.
Ссору вспомнил я былую…
Подойди-ка, поцелую!

Хоть Марго и не робка,
Но боится Гименея.
Ей самой нужна рука…
«Для чего же?» — Ей виднее.
«Как, проказлива? Ого!»
— Такова моя Марго.
Как люблю я удалую!
Подойди-ка, поцелую!

«Что? Всего седьмой куплет,
И конец? — кричит красотка. —
Дюжину — иль песни нет!
Не хочу такой короткой!»
«Просит дюжину? Ого!»
— Такова моя Марго.
И тринадцать ей срифмую.
Подойди-ка, поцелую!

Хил о й и некрасивый
Я в этот мир попал.
Затерт в толпе шумливой,
Затем что ростом мал.
Я полон был тревогой
И плакал над собой.
Вдруг слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

Грязь в пешего кидают
Кареты, мчася вскачь;
Путь нагло заступают
Мне сильный и богач.
Нам заперта дорога
Везде их спесью злой.
Я слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

Вверять судьбе заботу
О каждом дне страшась,
Не по душе работу
Несу, как цепь, смирясь.
Стремленья к воле много;
Но — аппетит большой.
Я слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

В любви была отрада
Больной душе моей;
Но мне проститься надо,
Как с молодостью, с ней.
Все чаще смотрят строго
На страстный трепет мой.
Я слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

Да, петь, — теперь я знаю, —
Вот доля здесь моя!
Кого я утешаю,
Не все ли мне друзья?
Когда приязни много
За чашей круговой,
Я слышу голос бога:
«Пой, бедный, пой!»

В моей частичке de знак чванства,
Я слышу, видят; вот беда! {25}
«Так вы из древнего дворянства?»
Я? нет… куда мне, господа!
Я старых грамот не имею,
Как каждый истый дворянин;
Лишь родину любить умею.
Простолюдин я, — да, простолюдин,
Совсем простолюдин.

Мне надо бы без de родиться:
В крови я чувствую своей,
Что против власти возмутиться
Не раз пришлось родне моей.
Та власть, как жернов, все дробила,
И пал, наверно, не один
Мой предок перед буйной силой.
Простолюдин я, — да, простолюдин,
Совсем простолюдин.

Мои прапрадеды не жали
Последний сок из мужиков,
С ножом дворянским не езжали
Проезжих грабить средь лесов;
Потом, натешась в буйстве диком,
Не лезли в камергерский чин
При… ну, хоть Карле бы Великом.
Простолюдин я, — да, простолюдин,
Совсем простолюдин.

Они усобицы гражданской
Не разжигали никогда;
Не ими «леопард британский»
Введен был в наши города.
В крамолы церкви не вдавался
Из них никто, и ни один
Под лигою не подписался.
Простолюдин я, — да, простолюдин,
Совсем простолюдин.