Александр Власов - Елизавета. Пьесы в стихах

Но, может, и сомнительным огнём:
Испытанней вы гостя не найдёте.
Воображать оставим о себе
В обманчивой борьбе.

«Единый всё под звёздами бичует,
Иной всему лучится добротой».
С изящностью себя рекомендует,
А впрочем, и с изрядной правотой.
Свихнувшихся целить ей непременно,
Подобных ей примером утешать —
И жалких и благих одновременно,
Числом отнюдь не властных устрашать.
А что в устах у куклы наготове?
Полнейший бред о Персии несёт,
О странствиях, о брате Пугачёве…

Последнему творит она почёт:
Он алгеброй отлично-де владеет,
Он якобы хороший генерал,
Уральский-то разбойник!

Ясно, млеет
От ягодки сегодня адмирал,
Имеющий флотилию в Ливорно.
Безумствовать Орлову мудрено:
Рассудочно лелеять и притворно,
Как яростно крушить, ему дано.
В отечестве достоинством осанки
Померк уже вчерашний фаворит,
А хитрая поимка самозванки
И милости, и почести сулит.

Эпистолой прошу распорядиться.

Чего же тут особенно желать?
Исследовать её должна царица,
А вы – быстрей в Ливорно переслать.
О месте, где ловитва не напрасна,
Поведаем охотнику во тьме.

Не жалко серну вам? Она прекрасна!

Мы при своём уме.

Чело с одушевлением унижу
Пред вашим я главой.

Но почему?
Немало кардиналов.

Я провижу
То главное, что папой стать ему.
Хотела б я над Тибром оставаться
До этого волнующего дня,
Да здесь, увы, нельзя мне врачеваться,
До времени могу уехать я.

Немедленно ввиду такой причины
Патрону речь о вас я предъявлю.

Не зря за лебединые седины
Святых отцов я с нежностью люблю!

Прощения взыскую за вторженье,
Но вы меня как будто звали?

Нет.
Останьтесь уж, однако.

Вспоможенье
Несущий мне повсюду правовед.

Я рад узнать аббата Роккатани.
За милости прекраснейшей из дам
Уж если не погибельные брани,
То диспуты вести придётся нам.

Уверена: словесные дуэли
Ни разу не случатся к торжеству
Большого вольнодумца.

Неужели
Религии вы чужды наяву?

По-моему, с ней ладил искушённо,
Кто клириков учтиво принимал,
А в случае нужды бесцеремонно
Колокола на пушки изымал.
Обслуживать ей наши интересы,
Но что-либо велеть уже не ей.
По глупости назвали мракобесы
Прислужницу владычицей своей.

Не вере же потребно обузданье!

Но больший зной не мушка ли сулит?
И крестиков и чёток оправданье
В эстетике единой состоит.

А что, религиозное горенье
Суровый суд уже приобрело?

Немецкое одно стихотворенье
Глаза мои заглавием ожгло.
Свидетельство о самой горькой были
Душа не без иронии впила:
Погибла Греция, но от войны ли?
Средь войн она чарующе цвела.
А средствами чудного христианства
Расстроила характер ясный свой.
Не зря творят отдельные пространства
Заслон ему как порче роковой.

Но кто не мрёт от порчи пресловутой,
Значение присваивает ей,
Красой не соблазняется надутой,
Блажен от повреждённости своей?
Дороже мне, чем умное педантство,
Церковного безумия клеймо.

Похвально, дочь моя, но христианство —
Не хворь и не безумие само.
Вы к ним одно преддверие найдёте,
Где сумрачно порой, но мрака нет.