Михаил Мазель - Легенды об оружии бессмертных

Кружным путём на юг:
в Ташкент,
в Иран, Ирак, Египет…
Как в «Касабланке»…
О, My Lord!
My Captain, please keep it!
Атлантика… За кадром кадр.
Минуя
минные поля,
Он попросил,
и
Он следил за
кораблём,
благоволя.
За кадром кадр.
Лист за листом.
Так нужно и
так должно.
Желанье противо->
<-стоять.
На фильм не снята лонжа.
Жара в Нью-Йорке. Пыль. Корабль . С
ней не сравнится
жар внутри.
Ну наконец-то!
Сколько дней
рошло?
Пять дней?
Нет —
целых три.

Победа? К сожаленью, нет!
Участие? Бесспорно!
Рыдают флейты, да гремят
литавры да валторны.
За звуком – звук.
Отправлен диск.
Назад:
путём опять кружным.
В оружии бессмертных нет
иных
деталей и пружин.
Он вытворяет чудеса.
Летает иммельманом.
И телеграмма, год спустя,
в кармашке с талисманом
под сердцем. Шквал в Нью-Йорке.
Эх…
(молчанья в Куйбышеве залп).
Не маг. Волшебным жезлом бой
и боль
в единый
вдох связал.
«Автограф» Верди на груди
хранит его полвека.
Что человек в руках судьбы?
Что звук без человека?

Он темп хранит.
Всё дело в нём.
В нём пульс
и
долгий чистый звук.
Все партитуры в голове.
Они,
как будто дело рук.

Он никогда не считал себя храбрым,
однако
в эту трагичную осень
подолгу бродил он
между бомбёжками.
Всюду
он чувствовал знаки.
Всё говорило:
Быть стойким – необходимо.
Резким контрастом с
на редкость прекрасной погодой
в лицах читалась тревога,
но с нею – решимость.
И,
продолжая бродить
по любимому городу,
мог ли он знать,
что
симфонией новой кружим он.
Сколько не рвался,
был признан он к службе негодным.
Вместе с другими
тушил зажигалки на крыше.
Могут ли люди, как боги, влиять на погоду?
…Делалось небо яснее, прозрачней и выше.
Ясность
давала отчётливей слышать безумье.
Звёзды дрожали,
и
в этом дрожании звуки
в крепость слагались и
он