Игорь Моторин - Провинциальный романс

Но, увы, с тех времен остались лишь птицы
В небо, взметнувшись чёрным знамением,
И в паутине ветвей догорели зарницы,
И колокольный звон слетел осуждением.

Город уснул, фонари через край
Сон освещали огнём.
Городу снится старый трамвай
И счастье водителем в нем.

Дома под дождём спокойно уснут,
Сон их сквозь ночь поплывёт.
Серая тень планеты Уют
В город тихонько войдёт.

Маленькой девочке новая кукла
Снится и снится всю ночь,
Снится вокзалу поезд без звука,
Матери спящая дочь.

А я у подножья забытых мечтаний,
Где мог бы спокойно летать…
До тебя добежать и без опозданий,
Но приснится мне старость опять.

И серый день в твоих глазах
Дрожит туманным холодом.
И память с болью на губах
Летит, летит над городом.

На затуманенном окне
Деревьев ветви саван вышили,
Последний лист как в старом сне
Летит, летит над крышами.

И небо рушится к ногам
Прозрачным отражением,
Любовь, припавшая к рукам
Летит, летит над временем.

И понимаешь сквозь года
Что ты повенчан с вечностью,
И клин осенний в никуда
Летит над бесконечностью.

Мы с ней познакомились как-то под вечер:
Она улыбнулась – я не отказался.
Шумел в подворотнях обиженный ветер,
И зимний пейзаж нам не улыбался.

Облезлая дверь в полутёмном подъезде
Со скрипом открылась в уют небогатый,
Она робко сказала: «Вот мы и на месте».
И тишина белоснежною ватой.

Мебели мало, да и некуда ставить,
Бледным пятном голубеет салфетка,
Дочка в кроватке – не забыть бы погладить,
С ней рядом в обнимку кукла-конфетка.

В маленькой кухне убого и чисто,
Есть полбутылки, Закусить только нечем.
«Уж вы извините – сейчас чего-нибудь быстро,
Ведь я никого не ждала в этот вечер.

Сначала стесняясь, но выпив две стопки
Она говорить стала более смело:
«Поймите, ведь дело в общем не в водке,
Просто в душе так давно наболело».

Говорила о том, что муж давно спился
И на работе склоки и сплетни…
Тут один нахамил и не извинился
Да шлюха-соседка оскорбила намедни.

О том, что плевать ей на мир во всём мире,
О том, что не радует больше природа,
И что ежедневно придурки в эфире
Не внятно бормочут о благе народа.

О том, что чужими стали подруги,
И одиночество – чтоб оно сдохло…
Я её перебил: «У вас красивые руки,
А два одиночества – это неплохо…»

Она вдруг в окно посмотрела серьёзно,
Рассвет изнасиловал ночь очень нежно…
Я сказал: «Уже рано, а может быть, поздно,
Мне пора, вы меня извините, конечно».

У дверей я оделся, она пожала плечами,
Прошла целая жизнь, мы оба устали.
«Спасибо за ночь», – сказал я на прощание.
Хотя мы с ней так и не переспали.

Я у окна – там, где обыденность и сырость,
Но вдруг цветным экраном я его представлю,
И в мире сразу всё переменилось,
И в Монте-Карло я на чёрное поставлю.

И в неизвестных и красивых странах