Светлана Водолажская - Я лечу к мечте…

Он стал Ангелом – Новым. И методы у него тоже были новыми, необычными для Ангелов. В подопечные Он выбирал только самых «плохих». Новый Ангел позволял им опускаться так низко, как только возможно, и в один идеальный момент окликал сверху:

– Эй, подними-ка глаза и посмотри на меня. А теперь, глянь себе под ноги. Ну, как?

С. Водолажская. «Я хочу к тебе!»

Подопечный, увидев сначала синь неба и прекрасный сияющий лик, очаровывался и, с трудом отрываясь от увиденного, смотрел вниз. Ужас охватывал его, и он начинал взывать о помощи:

– Помоги мне, я не хочу оставаться здесь, я хочу к тебе! О, что мне делать?!

И Новый Ангел давал ему книгу, говоря:

– Вот тебе книга. Прочитав её, положи себе под ноги, и я дам другую, третью, и так, пока не достигнешь верха – это твоя лестница ко мне.

– Разве у меня есть время читать? Я же тону!

– Прочитанная книга становится камнем, ступенькой вверх, а непрочитанная тонет в трясине невежества. Выбирай…

– А что в ней? О чём она?

– А в ней твои вопросы, которые витали в твоей же голове, но ты не задавал их вовремя, так как был занят «более важными делами», я же их собирал все эти годы (так как мне делать больше нечего), и мои ответы на них.

– О, у меня было много вопросов!

– Так что ж ты медлишь?

И «плохой» подопечный начинал читать, всё быстрее и быстрее, пока, наконец, незаметно для себя, не оказывался рядом с Наставником. Здесь то и происходило самое интересное. Кто-то говорил:

– Но у меня появились новые вопросы, а книг я больше не вижу.

– Теперь ищи ответ сам в самой большой из книг – Твоей Жизни. Полистай её и всё поймёшь. Захочешь, перечитай её ещё раз или напиши новую, – говорил Ангел.

– Я понял! – восклицал очередной Просвещённый подопечный. Некоторые из них начинали заново, другие «писали» новое.

Но были и такие, у которых больше не было вопросов: они поняли всё, потому что знали, о чём спрашивать. Вот они-то и становились Новыми Ангелами.

Надя с усилием распахнула тяжелую дверь, и её тут же обдало потоком теплого воздуха, пахнущего больницей. Этот запах никогда не перепутаешь ни с каким другим, как и запах булочной.

Надя быстро сориентировалась и подбежала к окну регистратуры.

– Девушка, к вам сегодня утром по скорой помощи поступил Соколов Дмитрий Анатольевич, скажите, пожалуйста, где он сейчас? – едва отдышавшись, спросила она.

– Минуточку, – девушка не спеша открыла журнал, – Та-а-к, Соколов… Это с передозировкой который? – Она внимательно посмотрела на Надю: – А вы ему кто?

– Я? Я его подруга…

– К нему можно только родственникам.

– Значит, он жив! – обрадовалась Надя, – В какой он палате?

– Он в реанимации. Еще раз повторяю: к нему можно только близким родственникам.

– Я его невеста, почти жена, понимаете?

– «Почти» не в счет. Только близким родственникам, – на слове «близким» было сделано особое ударение.

– Да боже мой, – сорвалась на крик Надя, – я от него ребенка жду, а вам важнее штамп в паспорте?

Медрегистратор еще раз посмотрела на Надю многозначительным взглядом, покачала головой и сказала:

– Ну, ладно, идите, раз так, – и шумно вздохнула. – По коридору направо лифт. На шестой этаж, палата третья.

– Спасибо, – и девушка метнулась в указанную сторону.

Санитарка, убиравшая в регистратуре, тоже шумно вздохнула и полушепотом проговорила:

– Господи, и от таких еще рожают, а потом удивляются, почему дети больные…

– Не говорите, Анна Степановна…

Но Надя уже не слышала этих слов.

Димка был необычайно бледен. К нему тянулась целая паутина разноцветных трубочек. Тишину нарушал гул аппаратуры. Лидия Андреевна, мама Димы, только что вышла, оставив их наедине. К тому же ей необходимо было отдохнуть.

Надя смотрела на него, качая головой и шепотом приговаривая: «Ну, что же ты наделал, а?» По щекам ручьями бежали слезы, которые она не вытирала, потому что не чувствовала их. Димкина холодная рука недвижимо покоилась в её горячих ладонях. Он тихо дышал. Только это говорило о том, что он жив.

В голове Нади роилась целая стая мыслей. Доминировала одна: как случилось, что после двух с половиной лет «завязки» Димка совершил такое? Неужели это возврат к прошлому? Что-то не похоже. «Дура я, дура! Надо было вчера обо всем ему рассказать. Он так хотел ребенка, а я тянула с этой новостью. Все хотела ему результаты анализов с подтверждением… Может, он бы и не лежал сейчас здесь. … И все-таки, что же произошло? Надо срочно поговорить с Лидией Андреевной, может, она что-нибудь знает».