Евгений Дергалин - Вся эта жизнь

Как девушки в зелёном, ёлки всюду.
Их к небу устремились ветки.
По времени, текущему по кругу
Ажурный силуэт заброшенной беседки.

Кап-кап, кап-кап, пузырики плывут.
И звон и плеск, шлепки по тротуарам.
И тянется сонливо полдень наяву
Чуть жёлтым и ухоженным бульваром.

Безветренно и струи стройно льются.
Звучит их колыбельной нежный звук.
Их голоса в мелодию сольются.
Дождливый плащ укутал мир вокруг.

У лиственниц конусы шишек
Увязли в густой бахроме.
Как тёмные пятна на солнце
В игольчатом, жёлтом огне.

В газонную нежную зелень
Осенние листья упали.
Кленовыми изразцами
Ковры на земле зацветали.

В могучих деревьях в ознобе
Тревожное чувство витало.
Немножко на множестве веток
Листвы еле чуть трепетало.

Мысль вещая, летящая в пространстве.
Здесь разум торжествующий и вечный.
В своем обыденном, простом убранстве,
Как чудо явится огонь сердечный.

И мудрые слова в цветок души
Слова и душу вновь соединили.
Однажды, в звёздной встретимся тиши,
Где истине себя мы посвятили.

Душа внимает чудо озаренья.
Душа и слово царствуют и правят.
И видя всё насквозь до сокровенья,
Здесь разум вечный, а не змия славят.

Уличённый в старости поэт,
Он умрёт спокойный на постели.
Первый русский, старый и живой.
Что…, забыли? Или не успели?

Он не умер, удивляюсь, странно.
Не спеша по улице пройдёт.
Детство, юность, зрелость, даже старость
Он, наверное, увидев, превзойдёт.

Раскрывая тайны, сняв печати
Всех этапов дальнего пути,
Выпив пылкость молодости буйной,
В пункте старость может он сойти.

На чужбине, может быть, умрёт он.
Может быть, а может миновать.
И как будто не был в этом мире,
Никогда не будут распинать.

Сплошная тьма на небесах.
Блестит асфальт под фонарями.
Любовь моя в твоих глазах.
Свисают листья янтарями.

Шаги…, их эхо в тишине.
И миллион огней на лужах.
А мысли не мешают мне
Понять всё то, что скрыто в душах.

Журчат хрустальные ручьи
Во мраке тёмного асфальта.
И пробегая сквозь лучи
Сверкают, как цветная смальта

Нет женщин больше для меня.
Сражён прелестною Татьяной.
Невероятно повезло
Мне в этой жизни окаянной.

Не знал я, что
скрывали эти
Простосердечные черты.
И светлый ум и глаз цветы.
И доброта – всё это ты.

А в мудрых, ласковых словах
Жар вдохновенного огня.
Для всех ты девушка простая,
Но королева для меня.

Жара… и никель солнца плавится.
Деревьев не колышется листва.
Ей нежиться под жарким солнцем нравится,
Оно в глубины проникает естества.

Молочной глубиной тревожит тело.
Оно такое беззащитное совсем.
Лучами солнечными тело овладело.
И солнце телом овладело без проблем.

И не почата плитка шоколада,
Зажатая прозрачною рукой.
В бокале мармеладки винограда.
Бокал, как золото с косою золотой.

Ну, вот бывают волосы такие.
Глаза бывают ясной синевы —
Бездонные, волшебные, живые
Средь золотой, сияющей канвы.

Бликует солнце на жемчужном теле.
И щёчку подрумянило оно.
В ней словно огонёк зардевший тлеет.
И пьют они друг друга, как вино.

На зелёном, пригретом пригорке
Обветшали деревья давно.
Мыши только шуршат в их подкорке
Им не больно, теперь всё равно.

Никогда этот мир вековечный
Не увидит их снова в цвету.
Втают призраком в путь бесконечный,
Покидая земли суету.

Эта ветхость прокралась нежданно.
Нас покинули, как отошли.
То, что рядом, порой не желанно
И прекрасное не берегли.

Сухостой в сушняке непролазном,
Но вот было же время – цвели.
Как ружейного выстрела эхо,
Веток сломанных, крик из земли.

Сад и домик, открыта калитка.
И зелёная молодь цветёт,
Как на девичьей вышивке нитка,
Словно капает с лезвия мёд.