Елена Потехина - Метаморфозы

А знаешь, у нас еще все впереди.
Еще за окном не вечер.
Тебе от меня никуда не уйти.
До встречи, мой друг, до встречи!
И, значит, еще не пришла пора
Прощаться с зеленым летом.
Я знаю, что много веков назад
Со мной это было где-то.
Мне старого графского замка свет
Мерещится лунной ночью.
И ты в полумраке, как юный бог…
Я вижу тебя воочию.
Стоишь ты, такой же, как и сейчас,
Но только пониже ростом.
Зеленые верви укрыли нас.
Все было легко и просто.
Еще ты кружил меня на руках
И все хохотал над страхом,
Который застыл у меня в глазах…
Но все обернулось крахом.
Вот только не помню, а что потом?
Какой-то огонь и крики.
И тот, у которого факел был,
Мне больно выкрутил руки.
Потом пустота и тупая боль,
И я обо всем забыла.
Зачем нас тогда разлучили с тобой?
И где же все это было?
Но было! И я целовала тебя!
Я вспомнила эти руки!
Но черные люди меня сожгли
На тысячу лет разлуки.

Я кричала в лесу от счастья,
По траве раскидавши руки.
От росы приняла причастья,
Вот и кончился срок разлуки.
От своей наготы пьянея,
Я готова идти на плаху.
Кровь ключом у висков стучится.
Только губы и нету страха.
Только руки и, камнем небо.
Земляникой пропахли травы.
Ты со мной в этой роще не был.
Для тебя шелестят дубравы.

Лебеда на могиле матери,
Как пощечина, как позор.
И ограды железной ржавчина —
Мне «оттуда» немой укор.
Подкатило и камнем у горла
И мурашками по спине.
Нет, не мы матерей выбираем.
И тебя осуждать не мне.
Ты прости, если сможешь, милая,
Ты умела прощать, любя.
Как же больно, что и не выплакать,
Поздно я поняла тебя.
Поняла, как живая, гордая,
Ты бежала от суеты.
Одинокая и не понята.
От себя не сбежала ты.
Я теперь не девчонка, женщина.
Я простила и ты прости.
Все, что было тобой завещано,
Мне теперь до конца нести.
Воронье расшумелось черное.
Из-за леса спешит гроза.
Ухожу, а спиною чувствую
Осуждающие глаза.
Лебеда на могиле матери,
Как пощечина, как позор.
И ограды железной ржавчина —
Мне «оттуда» немой укор.

На кладбище две женщины сидели.
Одна другой вполне годилась в мать.
Здесь их свела судьба почти случайно.
Но, лучше разговор их передать.
– Ах, Таня, Таня. Мы ж тебя любили,
Как дочь родную, как же ты могла.
Тебя бы берегли мы и жалели…
Ах, глупая, зачем же ты ушла?
Хотела быть счастливой, ну и что же?
Так счастлива ты, может быть, скажи?
Молчишь? Молчи… Так вот и я про то же.
Каб знать все наперед. Но жизнь есть жизнь.
А, молодая, все глаза к ограде.
И все о том, что поезд, мол, ушел.
Что муж не пьет, сама болеет часто,
Еще – работа, да и с малышом.
Что – дом, свекровь, успешная золовка,
Которой будет вечно тридцать три.
О том, что приходила мать проведать
И вот, разбередила все внутри.
Что не была давно на пепелище
И что давно не видела отца.
О том, что помнит все и не забыла
Черты «его» любимого лица.
И пусть он остается вечно юным.
А как давно, почти пятнадцать лет.
Его ребенок? Пусть счастливым будет.
Так передайте от меня привет.
Седая тихо утирала слезы,
Рукой смахнула листья со стола.
На кладбище две женщины сидели.
Одна была, другая стать могла…

Я почему-то чаще
Стала взгляд устремлять
Ввысь – к облакам летящим,
Словно стремлюсь понять:
Кто нам отводит сроки?
Кто красоты творец?
Где у чудес истоки?
Где чудесам конец?
Сколько мгновенье стоит?
Можно ли жизнь продлить?
Что человеку стоит
Чашу до дна испить.
Все мы свое платили
Дорого или мало…
Все мы при том хотели
Выглядеть не устало.
Все мы дрова ломали,
Каждый – себе под силу.
Черпали жар из сердца,
Как золотую жилу.
Если, устав с дороги,
Вы на траву припали,
Если – тревога в сердце,
Если – глаза в печали.
Вы посмотрите в небо.
Как оно быстротечно.
Помните, все проходит.
Вот и печаль не вечна.

Луна, такая смуглая,
Румянцем заливается.
А в августе, а в августе
Любовь со мной прощается.
Прощается, нежданная,
А может быть, последняя.
Но, все-таки, желанная,
Как радуга весенняя.
Закончен бег стремительный
Над бездною, над пропастью.
И я повисла в воздухе,
И вниз взираю с робостью.
Луна розовощекая
Над озером, над озером.
А я любовь последнюю
Бульдозером, бульдозером…