Саша Аносов - Шуга

я, пожалуй, еще посмотрю этот фильм
про попытки бороться за.
ему не выйти в прокат под названьем «моя борьба»,
ему вообще не выйти за.
это стильно
жить, не открыв глаза.
и везет меня моя арба, запряженная парой слепых волов,
туда, где сказаны все слова, туда, где так не хватает слов.

(типа топик по русскому языку)

лилии долго не вянут —
только воду меняй,
сном, как тканью, затянут
мой двухкомнатный рай.
в нем уже нет места никому
и никаких «во что бы то ни стало».
глазами говорит: «ну-ну!»
всезнающий китаец мао.
не верит.

в кофешопах в ожидании тебя
облетают годы,
вместе с ними облетает голова…
ну а пока я здесь, перед тобой,
абсолютно голый,
или не я, а мой лирический герой.
который, кстати, тоже станет лысым,
сорокалетним,
возможно, еще большим мизантропом,
лишенным смысла, словно кактус.
ну а пока он здесь и полон жизни,
хоть и расходует себя на кофешопы.
и ты придешь совсем внезапно…

когда тебе станет скучно совсем, купи лассо —
новые хобби спасают от хворей, говорят.
а я и дальше буду крутить свое колесо
вперед-назад.
а пока высыхают моря на картах
и твои глаза от слез,
жизнь моя ускользает сквозь пальцы куда-то.
без всяких на то колес.

напиши мне повесть про то, что такое любовь.
скоро тридцать, но я ничего о ней не знаю.
это слово рифмуется со словом «кровь», со словом «вновь»
и разными другими словами.
главный герой этой повести пусть танцует бачату,
но при том любит моцарта, скажем, и баха.
я иду. под ногами осень.
пахнет мокрым асфальтом
и жженым сахаром.
небо, на зависть хичкоку, нагнетает страх,
но уже не страшно совсем.
а хичкок, как, впрочем, и повести о любви,
устарел.

я все время чего-то жду,
как подарков на новый год в детстве.
словно юльку из первого подъезда,
первых яблок в дедовом саду.
я все время чего-то жду.
то его, то ее, то тебя
словно это работа моя,
и работаю я за еду…
у меня впереди вечность, значит,
как в той песне про афганцев.
я смотрю: на кончиках пальцев
моих
слезы многих.
плачет небо о двоих.

в этой комнате нет тебя постоянно.
в этой музыке – ты.
хотя нет, в ней лишь то, что я о тебе придумал.
вот она – пора собирать камни,
вот оно – время писать «былое и думы».