Евгений Петраш - Дневная звезда

– Это меня… – сказала она еле слышно, продолжая смотреть в неопределенную точку и затаив дыхание. – Мне, кажется, пора…

– Раз пора – тогда нужно идти, – улыбнулся господин Смит, отойдя на шаг от телескопа и Эйли.

– Да… – Эйли подождала в неподвижном состоянии еще несколько секунд – а потом мгновенно сорвалась со своего места и практически вылетела из комнаты.

Только на самом пороге, распахнув дверь, она приостановилась, повернулась к Смиту и сказала, кивнув:

– Можно?.. Я еще приду, – и выскочила за дверь.

Теперь, когда она спускалась бегом с башни по лестнице, ей представился все тот же корабль с раздувающимися парусами, только он теперь был виден еще ярче.

В общем, с этого момента жизнь Эйли очень изменилась. Может быть, правильнее было бы сказать «с этого дня», но опять же: только не применительно к Эйли. Для нее каждая минута теперь стала чем-то вроде дня, в одну минуту к ней могло прийти столько мыслей, или фантазий, или каких-то смелых планов по поводу того, какие еще объекты ей следует посмотреть на небе, или столько совершенно невообразимых мечтаний, что текущее время будто съежилось, сжалось в гармошку, секунда неестественно плотно прижималась к секунде, и в минуте таких секунд стало не шестьдесят, а все сто двадцать, а минут в часу, наверное, уже за триста.

Так вот, с того самого момента, когда осторожная бровь Эйли впервые коснулась стального окуляра телескопа, прошло всего несколько дней, но самой Эйли казалось, что прошли недели. Каждый день она могла вспомнить по часам, восстановить детально все события, которые с ней происходили, даже иногда припомнить цепочки мыслей, приходившие ей в голову в тот или иной час. Вот тот самый день, вечером которого она выскочила из комнаты Смита. Ее позвали колоколом на вечерний чай, после чего она попросила у родителей разрешения подняться на башню к господину Смиту, и отец даже разрешил ей это сделать, но только завтра. Тогда Эйли, не найдя ничего лучшего, пошла спать, именно только с той целью, чтобы это завтра побыстрее наступило. Но заснуть она смогла совсем не сразу, а где-то ближе к пяти часам утра, когда первые лучи света брызнули откуда-то с обратной стороны горы и чуть-чуть осветили на горизонте неясные утренние очертания лесов и холмов.

Эйли приснился такой сон, будто бы она и не засыпала вовсе, а все приснившееся произошло с ней на самом деле. Это было настоящее чудо, что-то невероятное: огромный бриллиантовый мост, сверкающий молниями света в ночи, отраженного от звезд, который гигантской, размашистой дугой, радугой – уходил из-под ног Эйли куда-то вперед, прямо в небо. Эйли ступила на него прямо с края горы, со своей любимой площадки, где стояли качели, и шла по нему, осторожно делая шаг за шагом, держась по бокам руками за хрустальные перила. Она не знала, куда шла. Она не знала, что именно ждет ее впереди, куда приведет ее этот мост, но она точно знала, что ей непременно надо двигаться, что этот мост волшебный, и то место, к которому она идет, мгновенно и навсегда изменит ее жизнь. Захватывающее, душераздирающее волнение возрастало у нее в душе, переворачивая и преображая все вокруг. Ей не было страшно, но росло волнение, от которого она потеряла дар речи. Она поднималась по дуге и поняла вдруг, что находится прямо над пропастью, прямо между небом и землей, и ночные перистые облака стелились светлыми островами прямо вокруг нее – не выше плеч. В этот момент она ясно почувствовала, что подъем закончился, она дошла до самой середины дуги, и впереди она увидела длинный, долгий, пологий спуск куда-то вниз, в темноту ночной Земли. Она успела только в испуге затаить дыхание, как вдруг под ногами у нее стало скользко, как лед на замерзшем озере, в лед превратился хрусталь перил, а сам мост будто наклонился вперед, и неудержимая сила земного притяжения потянула ее вниз. Она не смогла удержаться и поскользила по мосту вперед, разгоняясь с каждой секундой. Она вцепилась руками в перила, но руки скользили, и не думая задерживать это стремительное падение, она согнула ноги в коленях с таким чувством, будто летит с горы на лыжах… Быстрее, быстрее, еще быстрее – ветр бил в лицо, все вокруг потеряло очертания, скользкий мост сверкал под ногами непрерывными линиями бликов, и со скоростью ветра неслось навстречу то неизвестное, что было в конце моста… Это была только чернота, вырезанная, исчезнувшая, холодная и пугающая… И только в самом конце, когда дыхание черноты коснулось лица, вдруг стало понятно, что именно скрывается в ней: ничего, пустота, только воспоминания о том, что здесь когда-то что-то было…