Сергей Валевич - Мир в ладонях

Но белой шалью за спиною
Вдруг распахнулись два крыла,
И лира с звонкою струною
Мне в руки с крыльев тех легла.

А из под крыльев голос-диво
ТеплИл застуженную кровь:
«СложИтся стих, коль в сердце живы
Надежда, вера и любовь.

И, неподвластная печалям,
Звенит Любви златая нить,
Чтобы ушедши к звёздным далям,
С детьми поболее побыть…

Как труден был мой путь…
В тени, под старой ивой
У речки, грустной, молчаливой
Присел я отдохнуть.

Туман над тёмною водой
Упрятал берег дальний,
И кОлокола звон печальный
Разлился надо мной.

Прикрыл уставшие глаза,
Казалось – на мгновенье…,
Шумит от ветра дуновенья
Прибрежная лоза…

Но с новым звуком принесла
Мне речка пробужденье-
Прогнал очей отягощенье
Знакомый плеск весла.

Причалил к берегу челнок,
Гребец неторопливо
И словно нехотя, лениво
Ступает на песок.

«Ну, здравствуй, милый человек, —
Промолвил, глаз не пряча, —
С тобой мне некогда судачить,
Коль твой закончен век.»

«Садись-ка в лодку, как всегда
Я переправлю вмиг!»
«Да погоди, чуднОй старик,
Ведь мне же не туда.»

«Как не туда? Тогда чего же
Ты здесь сидишь на берегу?
Коль денег нет – без них могу,
Хотя без них – негоже…»

«Идти вдоль берега реки
Мне велено судьбою,
Куда то в лодке плыть с тобою
Сейчас мне не с руки…»

«Ну что ж, прощай, мил человек,
Ступай, коль есть надежда,
Ты старого прости невежду —
Пусть будет долог век…»

И тишина со всех сторон,
Чуть слышен плеск весла,
И речка следом унесла:
«Как звать тебя?», – «Харон…»

Сижу, пишу стихотворенье.
О чем – не знаю.,не скажу.
Намазав булочку вареньем,
На лист испачканный гляжу.

А моя Муза исхудала,
Диеты, фитнес, прочий бред…
И своей тупостью достала,
Наелась лучше бы котлет

А там глядишь – и на поправку
Дела пойдут, чего б и нет?
А вдруг родятся бредни Кафки,
Или шекспировский сонет?

Но не заставить, право слово,
Ко мне любовью воспылать,
Взорваться страстью дикой, новой…
Молчит. Молчит, едрёна мать…

Знать – не судьба. Погасли свечи.
И чистый лист – как злой укор,
Как глыба каменна на плечи.
Бездарность. Тьфу! Позор, позор…

Ну почему на склоне лет,
Дойдя до вечности порога,
Душе моей покоя нет?
Зовёт, манИт её дорога.

Манят земные чудеса
И неземные откровенья,
Зовут былОго голоса,
Пути волшебные мгновенья.

Когда на холст обычных дней
Ложатся тусклые узоры,
Мой посох дряхлостью своей
Шлёт молчаливые укоры.

Терпи, мой друг, настанет час,
Ведь невозможное возможно —
Покроет каждого из нас
Однажды пылью придорожной…

Я лежал слишком долго у подножия гор,
Наслаждался покоем, безмятежностью рая,
Но однажды с небес прозвучало в укор:
«Тот не жил, кто пути на вершину не знает!»

Что-то стало со мной, словно хрустнул стакан
В крепко сжатой руке и осколками – в ж… пу…
С ложа мягкого встал и, не трезв и не пьян,
Я ступил босиком на тропу антилопы.

Слишком круто тропа от подножья взяла-
В кровь о камни разбиты и истерзаны руки…
На коленях ползу… Вот уже замела
Белой змейкой метель, вея новые муки.

Ветер с ревом бросает комья снега в глаза,
Ослеплён, оглушён – я лежу без движенья.
И осколком надежды замерзает слеза —
Мне вершины достичь не дано от рожденья.

Я застрял меж мирами с хромоногой судьбой
Быть чужим для земли, недостойным – для неба.
Видно именно здесь обрету я покой,
Позабыв, кем я был, не узнав, кем я не был…