Римид Нигачрок - Мысли в рифму

Но не только приятных мгновений
Память держит – и горьких утрат.
Цельной жизни, не рвущие звенья —
Всё, что было, навеки хранят.

Стесняюсь собственных стихов,
Не гордость мне за них, а стыд,
Какой-то тайный властный зов
И день, и ночь писать велит…

Грешит ущербностью язык,
И голос чувства искажает,
Поскольку разум не привык
Осознавать, что мне вещают.

Одной рукой пишу, другой сжигаю,
Дарю друзьям, краду потом как вор,
И похвалы стыжусь, и отрекаюсь,
Стихи, мол, чепуха и глупый вздор.

Так убедил я всех, они и замолчали,
И если я по пьяне что-то и прочту,
Из вежливости просто мне кивали,
Потом бросались на питьё и на еду.

И год минул —
Немного и немало,
Всё утряслось,
Обиды глубоки,
Обиды резкие
Она сдержала:
«Да, может, мы
И были дураки,
Но сын причем?..
Ребенка пощади,
Не говори ему
О том, что ты отец.
Кто знает, что нас
Ожидает впереди,
А я придумаю ему,
Куда отец исчез»

Молчу, насупившись,
Расстроен, озабочен,
Отказ от сына —
Страшный приговор!
И чтоб добить меня,
Она уж горько плачет:
«Пойми!.. Так надо,
Ни к чему здесь спор.
Я молода еще
И выйду замуж,
И сыну проще
Будет привыкать»

Хочу домой,
Устал я, мама,
А дядя в гости
К нам придет опять?
Да, да сы… скоро
Мы поедем снова,
Как в этот раз,
В автобусе втроем.
«Я поняла – согласен!?
Ты – слово дал,
Запомни – дядя
Посещает дом»

Убрали вдоль забора тротуары,
И улицы отсыпали щебенкой,
Теперь дом быта в школе старой,
Куда учиться бегал я ребенком.

Сменили вывески большие магазины,
И вместо домиков-киосков павильоны,
Снуют и там и тут японские машины,
И купол церкви есть позолоченный.

Где комбинат, там ветер и руины,
И обмелела в зарослях протока,
На месте озера безжизненная тина,
На поле паханном лесочек недалеко.

За десять лет большие перемены
Я нахожу, что стал чужим поселок,
Как декорации меняются на сцене,
Грущу душой, а внешне я веселый

Что снова здесь, по улицам прохожий,
Такой, как все, но редко кто узнает,
Приеду я в родной поселок, все же,
Он не заметит так же, как я уезжаю.

Бог ты мой, бывает ведь такое!
Ночь не выдаст, дочка не поймет —
Мама жениха звала на огород
Соблазнять в любовники героя.

Муж старик похрапывает мирно,
Дочка в гости к девкам собралась.
Закипела, не сдержать у мамы страсть,
К молодому и так, и сяк настырно.

Руки жмет и в ухо дышит шумно:
Поцелуй, прижми, я вся в огне!
Извините, теща, не разумно
Нам и дальше быть наедине.

Где уж там, и сильными руками
Тянет на себя, и впилась в губы:
Милый мальчик – шепчет – любый!..
Устоять не смог бы даже камень.

Я прошу, не стоит, успокойтесь!..
Но не в силах тут же убежать,
Ну, дела, подумал, вот так мать,
Делай-де что хочешь, я не против.

А она слепая вся в порыве,
Видно, нынче много приняла…
И покрыла тайну ночи мгла,
Мама дочки хоть на час счастливей.

Заскрипела в тишине калитка,
Двери в сенях стукнули в косяк.
Не дай бог тут угодить впросак,
И любовники сбежали прытко.

Ночное небо – решето без края,
Река в дали порогами шумит,
Всяк счастлив, утомленный, спит.
Обычная история такая…

Расколото полотно…, и части
Дуновеньем порхают небрежно;
Так посуда из рук – на счастье,
Или в стену комочком снежным.

Обессмертить мгновенье словом,
Собирая брызги цветные детства,
Тем придать им, порядок новый,
Душе-страннице приодеться…

Вот увидел себя мальчишкой,
От мороза румяные щечки.
Шапка, шарфик, на вате пальтишко.
Я – охотник, солдат и летчик!..

Ногу выше, тяните носочки!
Раз-два, раз-два, левой, раз!
Я шагаю по лужам и кочкам.
Я курсант, и дом мой – плац.

Ромб в петлице, костюм с лавсаном.
И прощальный студенческий бал.
Выпускник. Инженер…. Как странно!
Новизны впечатлений шквал…

Ряд станков. И начальство. И планы.
Суета! И нервозность: давай!..
Мне опять удивительно странно,
Роль чужую как будто играй.